Вера в прозе и стихах. Руслан Гулькович

nza>

      Мы все всегда приходим к Богу,

      О многом просим, плачем, ждем.

      Порой забыв про ту дорогу,

      С которой так и не сойдем.

      А в той дороге нету покаянья,

      И просто так с нее уж не сойти.

      Нам посылают мерою страданья,

      Чтоб в храм Господень чистыми войти!

      Господь простит, он милосердный,

      Но и спросить готов он с нас

      За жизнь без веры и надежды,

      За грех, порою каждый час.

      Для нас не будет оправданьем

      Жестокой жизни суета!

      Он примет нас лишь с покаяньем,

      Когда найдем в себе Христа.

      Жизнь – как ветер…

      Жизнь пройдет, как миллионы мгновений,

      Пронесется, как сотни ветров,

      Растворится, как тьма сновидений

      Из коротких, но красочных снов.

      Будут встречи порой мимолетны,

      Будут речи во славу идей,

      Жизнь проверит, на что мы способны,

      Растопив воск для наших свечей.

      Мы однажды устанем от гонки,

      Но покой будет страшен во тьме,

      У Харона смурно´го мы в лодке

      Понесемся навстречу судьбе.

      Всё, чем жили, останется в прошлом,

      Что любили, запомнит душа…

      В другом мире (уж если возможно)

      Мне хотелось бы жить не спеша.

      Исповедь жизнью

      рассказ

      В Спасо-Преображенском соборе собралось множество людей. Божественная литургия подходила к концу.

      Приятное тепло и свет от церковных свечей дарили спокойствие и благодать. Все прихожане знали, что сегодня, 24 октября 1933 года, последний раз служит митрополит Серафим. От этого у многих на сердце лежала грусть, которая не скрывалась и была видна в глазах людей. Всем было понятно, что батюшка Серафим (а именно так называли его прихожане) уже достиг почтенного возраста и проводить службы для него становилось очень трудно.

      По окончании литургии митрополит вышел к прихожанам, как делал это всегда, и стал говорить:

      – Дорогие мои! Сердечные и хорошие мои! Много лет я служил и жил вместе с вами. Через меня Господь помогал вам преодолеть невзгоды и трудности. Через меня Господь дарил вам веру и духовный свет, который она несет. Но вот пришло время, и мне становится непосильно смотреть за этим прекрасным домом нашего Господа… Поэтому я ухожу на покой, однако буду помогать советами и постараюсь написать кое-какие труды. Я буду молиться за вас. Я буду молиться за нашу Россию! Я верю, Господь образумит тех, кто поддался мракобесию и в 1917-м окунул нашу матушку Русь в реку крови и испытаний. Вместо меня здесь остается отец Алексий, и вы можете обращаться к нему со всеми вопросами и проблемами. Да хранит вас Господь! – закончил владыка Серафим и осенил крестом собравшихся в храме прихожан.

      Слушавшие его люди крестились и кланялись ему в пояс. После этого прихожане стали подходить к митрополиту, повторяя: «Спасибо. Да хранит вас Господь!»

      Кого – то он успевал погладить по голове и благословить.

      Через два часа он сидел на скамье у собора и разговаривал с двумя священнослужителями.

      – Владыка Серафим, сказали, что вы решили в Москву поехать?

      – Да, поеду… погляжу, как там оно, в Москве. Только не решил еще, когда.

      – Переживаем мы за вас, здоровье-то после двух арестов слабое. А вдруг вздумают опять вас по темницам прятать да мучить?!

      – Что уж тут поделаешь?.. Наслаждаются они своей властью, только каждый перед Господом стоять будет и за дела свои земные отвечать. А их я не боюсь: слава Господу, мне уже семьдесят восемь, а ежели Господь даст, и еще поживем!

      – Владыка… может, не стоит ругать их в открытую?.. Пусть забудут о вас…

      – Их власть не от Бога, а от антихриста. А я всю жизнь со злом борюсь и им в лицо говорю, что ногами в кровь помазанника Божьего они встали, и не дело нам, слугам Господа нашего, подстраиваться под них! Я не могу смотреть спокойно, как они из храмов склады да лавки делают. Как они в репрессиях братьев наших уничтожают и люд мирской лишениям подвергают…

      – Ох, владыка, за правду вашу они и лютуют, не нравится она им! Очень Господа просим, чтоб даровал вам еще многие лета… Они правды вашей боятся, а народ правду вашу ждет и верит, что Господь поможет!

      – Спаси и сохрани, Господи! – ответил митрополит и перекрестился. Опираясь на трость, он поднялся и продолжил: – Пойдем до дому, а то заждались меня, поди!

      И они втроем неторопливо пошли в сторону аллеи, за которой проходила узкая улочка, – по ней можно было выйти к домам старинной постройки, где и проживали эти духовные лица.

      Любой художник, увидев такую картину, пожелал бы ее написать. Три священнослужителя