Бедные рыцари. Далия Трускиновская

ехала дама в глубочайшем трауре – даже черная вуаль была двойной. Ее сопровождали два оруженосца.

      – Скажи, поселянка, далеко ли до Змеиного леса? – так обратился к Пруденции карлик.

      – Три мили вдоль речки, потом взять вправо, там будет развилка, и от развилки десять миль, – подумав, доложила Пруденция.

      Рыцарь с завязанными глазами достал из кошеля и наугад бросил ей золотую монету. После чего карлик повел его коня дальше, и процессия миновала ворота крестьянского двора.

      Пруденция, покопавшись в грязи, подобрала монету, и вовремя – один из оруженосцев уже скакал к ней, причем дурное намерение было у него написано на роже такими крупными буквами, как в большом церковном молитвеннике.

      – А шиш тебе, – сказала Пруденция, выставляя вперед навозные вилы. – Разлетелся!

      – Дура, был же уговор!

      – Знать не знаю никаких уговоров.

      – Твой муж подписал условие…

      – Вот с Юнием Брутом и разговаривай, а я знать ничего не знаю. Пошел вон отсюда, а то закричу!

      Рыцарь с завязанными глазами еще не так далеко убрался, чтобы не услышать вопля здоровой глотки, привычной на лугу перекликаться с косарями, а на озере – с рыбаками.

      – Допросишься, – сердито пообещал оруженосец и поскакал догонять свою процессию.

      Пруденция долго еще не опускала свои вилы.

      Монета пришлась кстати – Марцию и впрямь следовало бы отослать к родне. В семнадцать лет девица должна быть замужем – и все тут. А золотой – это два красивых платья, две пары башмаков, зимняя накидка и много прочих вещей, необходимых невесте для полного счастья. Будут эти вещи – глядишь, и жених найдется.

* * *

      Марция и Гай далеко от опушки не убежали – стояли тут же за березками и смотрели на луг.

      – А я тебе говорю – что мы тут хорошего видим? Что, кроме навоза? – спрашивала, еще всхлипывая, Марция. – И всю жизнь будем в этом хлеву торчать, и помрем в этом хлеву, и в навозной куче нас закопают!

      – Тихо ты, дура, – отвечал ей на это брат. – Нудишь и нудишь… нудишь и нудишь… и замуж тебя никто не возьмет…

      – Так некому же!… А ты – дурак! И никто за тебя замуж не пойдет!

      – Больно надо! А ты сметану ночью воруешь!

      – Сам ты сметану воруешь!

      Они отвлеклись от наблюдения и не заметили, что через луг проскакала на сером своем жеребце фея Моргана, а за ней – свита. Тропинка вывела всадников как раз туда, где стояли брат с сестрой.

      Гай и Марция могли бы хоть пригнуться, но им было не до материнских наказов – они дрались. Сестра дала братцу пощечину, брат заехал ей в плечо кулаком. Фея придержала коня и строго приказала прекратить безобразие.

      – А что он?!. А что она?!. – услышала в ответ фея.

      – Вы со двора Юния Брута?

      – Да, госпожа.

      – Так это вас не хотят отпускать на службу в замок?

      Гай еще только собирался сказать что-то умное, а Марция уже бросилась на колени прямо под конские копыта.

      – Возьмите меня с собой, госпожа! – воскликнула она. – Я полы мыть