Фандом 2.0. Анна Дэй

его копирую.

      – Я Дэнни, – спокойно сообщает парень, как будто и не надеялся, что я его вспомню. – Дэнни Брэдшоу. Мы учились с тобой в шестом классе.

      Дэнни всегда мне нравился. Такой серьёзный, всё знал о компьютерах и прочей невыносимо скучной муре. Но он никогда не пялился на меня, по-идиотски разинув рот, и даже пару раз одолжил на алгебре калькулятор. Понимаете, о чём я? Парень носил с собой не один калькулятор, а целых два! #ботаннавыгуле.

      – Ах да, конечно, – киваю я. – Прости, не узнала тебя в костюме.

      – Точно. Надо было в школу так ходить, не додумался.

      Глядя на него, невозможно не улыбнуться. Дэнни помогает мне встать, и я смущённо отряхиваю джинсы, одновременно оглядывая зал.

      – Ты кого-то ищешь? – спрашивает он.

      – Виолу и Кейти. Помнишь таких?

      – Естественно.

      – Ты их не видел? – Вряд ли я услышу «да», но кто знает.

      – Нет. Они, скорее всего, пошли на встречу с этим придурком, Расселом Джонсом. Он о чём-то болтает с читателями «Танца повешенных» вместе с тормозом-редактором. Да ты их знаешь, правда? – Его щёки вдруг вспыхивают. – Прости.

      Я отмахиваюсь. На что тут обижаться?

      – Когда у них встреча?

      Дэнни бросает взгляд на часы.

      – Началась минут пять назад. Давай провожу тебя, расчищу дорогу своим волшебным посохом. – Он вдруг хлопает себя ладонью по лбу и приказывает сам себе: – Да замолчи уже, Дэнни!

      – Большое спасибо, – соглашаюсь я, пряча смешок, и мы дружно шагаем в толпу косплейеров.

      Глава 8

– Виола —

      Комната под завязку забита фанатами «Танца повешенных». Торны, Розы, несколько Уиллоу и даже копии Дейзи.

      «Чёрт. Дейзи. Я совсем о ней забыла».

      В «Песни повешенных» я придумала Эшу подружку. Девицу из гемов. Высокую, красивую, загорелую, как карамелька. Такую, какой хотела быть сама. И назвала её Дейзи – что значит ромашка, полевой цветочек. Меня разбирает смех.

      «Подумать только, ревную к девице, которую сама же и придумала, и злюсь на парня, который меня знать не знает. Совсем с ума сошла».

      Мы с Кейти плюхаемся на шаткие кресла лицом к небольшому возвышению у стены. Пахнет пылью, мужским лосьоном и пивом. На стене, за подиумом, болтается занавес с изображением Колизея, такого, каким его показали в фильме. Мне вдруг становится трудно дышать, сердце готово выпрыгнуть из груди.

      – Это всё ради Нейта, – шепчу я себе. – Только ради Нейта.

      – Ты права, фандом здесь действительно очень силён, – замечает Кейти. Она оглядывает сбившихся в группку Торнов, и белки её глаз будто напитываются зеленоватыми отсветами ламп. – Всё это уже было, чёрт подери.

      – Если мы снова окажемся в том мире, никакие воспоминания с реальностью не сравнятся. Понимаешь?

      Она кивает.

      – Потому-то я и не пущу тебя туда одну, без присмотра.

      Я сжимаю её дрожащую коленку. Похоже, Кейти поверила, что мы окажемся в книге, перейдём в параллельную вселенную, и у меня внутри взвивается целый вихрь