500 миль до тебя. Дженни Т. Колган

ine/>

      Но может, Боль Любви сродни?

      Бывает, встретятся они

      И, будто сестры, станут схожи,

      Ведь обе суть одно и то же.

      Одна другой играет роль.

      Не различить Любовь и Боль.

Сьюзан Кулидж.Что Кейти делала

      Часть первая

      Глава 1

      Эта история должна была начаться с дурного предзнаменования: зловещих стай ворон в небе, хлопанья крыльев, черных грозовых туч, часов, бьющих тринадцать раз. А началась с нелепого спора со старушкой из-за шоколадки.

      – Вот же она, у вас в руке! Плитка белого молочного шоколада!

      Миссис Маркс, сидевшая на диване, обитом потрескавшейся коричневой кожей, и смотревшая на свою разоблачительницу снизу вверх, наградила ее тяжелым, недобрым взглядом:

      – Ничего у меня нет.

      – Неправда, вы ее за спиной прячете!

      Миссис Маркс упрямо покачала головой, но руки показывать не стала. Ни дать ни взять нашкодивший ребенок.

      Лисса Уэсткотт, до этого убиравшая в сумку свое медицинское оборудование, с раздражением отложила его и направилась к пожилой женщине.

      – Думали, я ухожу? Решили, что сейчас выйду из комнаты, и достали припрятанное лакомство?

      Хозяйка квартиры нацелила на нее глазки-бусинки:

      – Ты что, из шоколадной полиции?

      – Нет. То есть да! – выпалила Лисса и протянула руку.

      Наконец старушка все-таки отдала ей шоколад. Лисса ошиблась: он оказался не белым, а темным.

      – Ха! – произнесла миссис Маркс.

      Лисса посмотрела на свою пациентку.

      Престарелая дама жила на четырнадцатом этаже высотного дома в южном Лондоне. Лифты там часто ломались. Миссис Маркс рисковала вот-вот лишиться ступни из-за сахарного диабета, а Лисса делала все возможное, чтобы этого не произошло. Комнаты в квартире были темными и захламленными, повсюду стояли пыльные искусственные цветы. Девушка поглядела в окно, любуясь прекрасным видом на реку и северную часть города на противоположном берегу. Грандиозные небоскребы Сити сверкали на солнце тщательно вымытыми стеклами.

      Сияющие и прекрасные, эти башни являются воплощением богатства. Они словно искрящиеся дворцы: такие же великолепные и недоступные, хотя расстояние до них невелико – всего две мили.

      – Мы ведь только что целых двадцать минут обсуждали вашу диету! – возмущалась Лисса.

      Болезнь превратила эту бедную женщину в затворницу. Кроме дочери, ее совсем никто не навещал. Радостей у миссис Маркс мало: ей осталось лишь сидеть у телевизора и жевать шоколадки под сериал «Жители Ист-Энда», но от этого занятия старушке один вред.

      – Не хочу в один далеко не прекрасный день прийти сюда и обнаружить вас в коме, – объявила Лисса со всей строгостью, на какую только осмелилась.

      Но миссис Маркс лишь рассмеялась в ответ.

      – За меня не волнуйся, деточка. Чему быть, того не миновать. От судьбы не уйдешь.

      – Наша система здравоохранения основана на совершенно иных принципах! – возразила Лисса и глянула на часы.

      Через двадцать минут ее ждут в Пэкхеме. Передвигаться по Лондону на машине можно только с черепашьей скоростью, но выбора нет: ездить в метро, если у тебя в сумке сильнодействующие препараты, запрещено.

      Лисса работала патронажной сестрой. Навещала пациентов, выписавшихся из больницы, но не имеющих возможности ходить на прием к врачу. Ее обязанность – не допустить их повторной госпитализации. Или, как она рассуждала, пребывая в циничном настроении, делать половину того, чем занимались участковые медсестры, когда позволял бюджет, и половину того, что входило в обязанности врачей общей практики, когда они еще имели привычку отрывать задницу от стула в кабинете. Вообще-то, Лисса училась на медсестру скорой помощи, но свою нынешнюю работу любила: теперь на нее хотя бы не выворачивало пьяных. Ей даже иногда перепадала шоколадка.

      Но миссис Маркс так просто свое отдавать не собиралась.

      – Ты ведь и сама не стройная лань, – заметила старушка.

      – Вы говорите прямо как моя мама, – пожаловалась Лисса.

      Пышные формы ей достались от матери, к молчаливому – а порой и не очень молчаливому – разочарованию последней.

      – Ладно, забирай, – нехотя проворчала пациентка.

      Лисса состроила гримасу:

      – Не люблю темный шоколад. – Но плитку взяла. – Пожалуйста, держитесь ради меня, – попросила она. – Если вас опять положат в больницу, я этого не переживу. В следующий раз вам точно ногу ампутируют. Я серьезно.

      В ответ миссис Маркс вздохнула и обвела широким жестом весь мебельный гарнитур: старый коричневый диван и два кресла. Девушка пошарила за подушками и за каждой нашла новые шоколадки.

      – Пожертвую в благотворительный фонд, – объявила Лисса. – Если хотите,