Московская принцесса. Роман Волков

травить себе душу Уля. – Вот выяснится, что именно тут мне и куковать два месяца, волком завою, сбегу». И вздрогнула, когда вдруг поняла, что ее предположение оказалось верным.

      Машина въехала в деревню и медленно поползла по узкой улочке, подскакивая на выбоинах и ухабах. Уля несколько раз стукнулась лбом о стекло, разглядывая то, что будет окружать ее ближайшие дни.

      Облупившиеся дома, кидающиеся врассыпную от машины куры, коза, провожающая их удивленным взглядом, – Уля почувствовала, что ее везут прямо в ад. И когда машина проехала деревню, пересекла луг и остановилась у корпуса лагеря, девочка даже почувствовала некоторое разочарование, что тот оказался не настолько ужасен и отвратителен, как она уже себе вообразила.

      Невысокое, но длинное здание, выкрашенное в выцветший и полинявший серовато-желтый оттенок, чей-то тапочек на крыше – судя по потрепанности, оставшийся еще с прошлого сезона, ядовито-зеленая бочка у крыльца – Уля бы все это сфотографировала, чтобы напугать Тима, да вот аккумулятор грозился скорой разрядкой.

      – Привет! – В дверях корпуса показался высокий крепкий парень в расстегнутой рубахе поверх камуфляжной футболки. – Вы как раз к ужину успели.

      Он сбежал с крыльца, перепрыгивая через ступеньки, подмигнул Ульяне и протянул руку ее отцу.

      – Степан, – представился он. – Вожатый их отряда.

      – Очень приятно, – ответил отец на рукопожатие. – Как вообще тут все? В порядке?

      – Ну конечно, – пожал плечами Степан. – Вы же узнавали. Я тут не первый год работаю, сам лагерь тоже давно здесь. С местными отношения налажены, никаких проблем нет. Ребята всякие приезжают, конечно, но тоже никогда эксцессов не было.

      – Ну вы все равно приглядите там, – сказала мама. – Она у нас первый раз в лагере.

      – Да ничего страшного. – Степа снова подмигнул Уле. Она поморщилась и отвернулась. – У нас каждую смену как минимум половина новичков приезжает. Не армия же, никаких особых правил нет.

      «Ну как?» – тренькнул смартфон. О, Сеть есть. Ну хоть что-то.

      «Никак, – написала она Тиму в ответ. – Тлен и уныние».

      Очередной грустный смайлик от Тима вызвал у нее прилив раздражения. Она отключила телефон и засунула его в карман.

      Степан о чем-то негромко беседовал с ее родителями и, заметив, что она прислушивается, широко улыбнулся.

      – Ну мне пора, – сказал он. – Надо проследить за своими, как они там на ужине. Не задерживайся, а то все съедят.

      Потом снова пожал ее отцу руку и побежал обратно в корпус.

      – Ну что ж, дочка, – серьезно сказал отец, – давай. Считай, что это такая проба взрослой жизни.

      – Да, – кивнула мама. – Поживешь тут два месяца, поймешь, что такое труд, какова цена денег, в чем настоящая любовь заключается. Повзрослеешь, поумнеешь.

      Ульяна скривилась. Ей еще пафоса и громких фраз не хватало. Поэтому, когда родители потянулись, чтобы ее обнять, она отступила на пару шагов назад и демонстративно помахала им рукой.

      Когда машина скрылась в клубах пыли,