Белорские хроники. Ольга Громыко

и под дых.

      – И что же ты, поганец, тут делаешь?! – Вороной Бронс был в ярости. Три дня назад лучшие жеребцы табуна сходились в смертном бою ради этого белого цветочка – и чтобы его походя сорвал какой-то недомерок?!

      Пока двое других жеребцов удерживали преступника за руки, вороной хорошенько поучил его уму-разуму, остановившись лишь когда у Трия подломились колени. Полюбовавшись на свою работу, Бронс ухватил гнедого за гриву на висках и прошипел ему в лицо, нарочно растягивая слова:

      – Ты, низший жеребец и сын низшего жеребца, в этом табуне нет твоих кобыл! Как ты посмел об этом забыть?!

      Трий бессильно выщерился в ответ, по подбородку потекла кровь. Кнарра гарцевала поодаль, пряча опущенные глаза в челке. Мнения кобылиц, от кого бы им хотелось завести жеребят, никто не спрашивал, зато и поднимать на них руку, а уж тем более копыто не смел даже вожак.

      – Возможно, – чалый Вройн выбился в племенные уже в зрелом возрасте и потому был настроен более миролюбиво, – девочка сама с ним заигрывала? Устоять перед обаянием весенней кобылицы не под силу даже мерину…

      – Я? С этим?! – Кнарра презрительно фыркнула и отвернулась.

      Трий похолодел и даже перестал вырываться. Признайся кобылица, что да, ей захотелось поддразнить молодого и горячего сотабунника – и тот отделался бы хорошей трепкой и парой недель насмешек. Самой Кнарре грозил лишь выговор от старшей кобылы, но она не пожелала поступиться даже такой малостью.

      – Ну, выбирай – задние или передние, – насмешливо предложил третий, пегий жеребец, вытаскивая из поясной сумки кривое ржавое шило.

      Трий отшатнулся, из-под нервно перебирающих копыт полетели комья вывороченной земли. Державшие его руки впились еще крепче.

      – А может, сразу… – Бронс сделал выразительное, стригущее движение пальцами.

      Если он хотел просто попугать Трия, то это ему удалось. Пленник решил, что терять ему уже нечего, и внезапно брыкнулся, попав пегому в колено. Тот взвыл и разжал пальцы, и Трий тут же заехал освобожденной рукой Вройну в нос, избавляя чалого от остатков симпатии к ослушнику.

      Кинувшийся на помощь Бронс оступился, подарив Трию секунду форы, по истечении которой племенные с возмущенным визгом бросились в погоню.

      Гнедой прекрасно понимал, что на лугу племенные догонят его в два счета и единственное его спасение – лес. Пробуравив кусты, как крот грядку, Трий запетлял между деревьями, словно давешняя косуля, о чьей плачевной кончине жеребец старался не думать.

      Более крупные, зато менее поворотливые племенные были вынуждены сбавить скорость. Угрожающие вопли раздавались все реже и тише, пока совсем не умолкли.

      Когда Трий в очередной раз оглянулся, вслед ему махали только еловые лапки.

      Жеребец озадаченно остановился. Эхо дожевало топот его копыт и брезгливо сплюнуло в чащу.

      Странно. Трий покрутился на месте, держа наготове лук с положенной