Обыкновенная любовь. Елена Яворская

ей ЛитРес (www.litres.ru)

* * *

      Юные

      Анна Попова

      Одноклассница

      (Романтическое)

      Ну надо ж – как по вене лезвием,

      Так обмануться, так обрезаться,

      Не спьяну – с абсолютной трезвости —

      «Бывает», – скажут дураки…

      Любить – с её речами скользкими,

      дешёвыми камнями-кольцами,

      с её состриженными косами,

      любить – не за, а вопреки,

      с её прогулами-отлучками,

      с её конфетами-тянучками,

      глазами – серыми колючками —

      и острым худеньким лицом,

      с её очередным романчиком,

      с её джинсой и первым мальчиком,

      с её плаксивой дурой мачехой

      и вечно занятым отцом,

      с её татушкой – синей метинкой,

      с её неважной арифметикой

      и неумеренной косметикой,

      и неприятьем умных книг,

      и видеть в ней… царевну спящую,

      и думать: эта – настоящая,

      а та, колючая, искрящая —

      лишь искалеченный двойник…

      Дочь

      Ей девятнадцать. Ей отнюдь не просто – и с ней отнюдь не просто даже нам. В пустыне бездуховности и прозы она живёт – бегущей по волнам, по гребням строк, по впадинам мелодий и по прозрачной штилевой слюде. Но до добра, признаться, не доводит чудесное хожденье по воде. Не хиппи. Не из эмо или готов. Нельзя в чужие рамки, ну никак. Зато читает Гессе, учит Гёте на русском и немецком языках. Она не верит в призрачность идиллий, она порой не помнит слова стоп. Но не дошла пока до carpe diem, до после нас, ребята, хоть потоп… Поэт без лиры, кормчий без кормила, святой в миру (трагический эксцесс!), она ещё не выросла из мира русалочек, царевен и принцесс…

      О, лишь бы не пришлось летать бескрыло и петь осанну медному грошу. Лишь только не дошло бы до «обрыва…», до безнадёжного «я к вам пишу…», о бедная (тургеневская?) Лиза, и так бывает: прежний мир постыл, твоя любовь – сродни максимализму – тебя же подвела под монастырь. Эх, девочка, любовь не пронесётся, а клюнет ядом в гордые уста. Листаем дальше: чеховские «Сёстры»: трагедия, тоска и пустота. О лишь бы только отметать плохое, хоть невзаправду, редко и во сне, звучать, как девушка в церковном хоре. Вся в белом. В первозданной белизне. На русых волосах её покоясь, сияет луч, спадая на виски. Высок и чист её летящий голос, и помыслы чисты и высоки…

      Ей хочется выплёскивать наружу всё то, что душит накипью в груди. Ей хочется копировать подружек с замашками гламур-ных кинодив: интим, гулянки, брачная карьера! спецы тату, эксперты по шмотью! Похожие на лопес и орейро, но никогда – на девочку мою… Они – правдоподобные эрзацы. Ты не эрзац. Ты грозовой раскат. Как долго до «найти и не сдаваться»! Как тяжело «бороться и искать…»! Быть исключеньем, жить на грани риска, пилить себя – но всё же это плюс. И я тобой горжусь по-матерински, по-матерински за тебя боюсь.

      Бесхитростна. Ассоль в тоске по Грею. Скромна. А всё ж у быдла на виду. Ты стала продолженьем галереи (последняя в классическом ряду). Оно само собою разумелось, жестокая судьба, жестокий суд… Но се ля ви. Но это современность, где классика канает за абсурд.

      Елена Яворская

      «Дева…»

      Дева.

      Улыбаешься грозе

      и слезам подруги. Самой близкой.

      Ты почти такая же, как все —

      в перекрестье кротости и риска,

      в перекрестье счастья и беды,

      на прицеле у добра и гнева.

      Персеполь сожжешь, растопишь льды.

      Таис, Герда, Агния и Ева.

      Нежно любишь обветшалый парк,

      страстно любишь ценные подарки.

      Из таких выходят Жанны д’Арк.

      Ну а чаще – склочные Одарки.

      Черешня

      Не инфанта, но инфантильна

      королевственно, свято, нездешне.

      Лишь вчера пахли губы ванилью,

      а сегодня, как в песне, – черешней.

      Вот идет нарочито неспешно,

      держит прямо гордую спину.

      А в кульке бумажном – черешня,

      будто россыпь крупных рубинов.

      Раздаёт нарочито небрежно

      драгоценных ягод пригоршни.

      Обернутся рубины черешней

      недоспелой, горького горше.

      Есть жемчужное слово – «любима».

      А в кульке бумажном – рубины.

      Воспоминания о школьном выпускном

      Воспоминания…

      Плюшевый мишка в углу,

      книга