Ловец видений. Сергей Лукьяненко

ты – сволочи! Поэт воткнет в размер любую ерунду, а дети должны страдать. Григ все детство пытался понять, слыша песенку про лесного оленя – как это он может лететь «рыжим лесом, пущенной стрелой»[1]. Стрелой – понятно. Но с какой стати летает рыжий лес? И неужели он летает быстрее стрелы? Ему пришлось уверить себя, что в песенке поется «рыжим лисом, пущенной стрелой». И тогда все стало на свои места.

      Кстати, рыжим лисом – это идея…

      Это была Окраина – а здесь все проще. На бегу Григ обернулся лисом. Здоровым рыжим лисом с наглой мордой, одетым в жилетку и шорты. Ускорился. Пушистый хвост стегал по булыжникам, заметал следы. Улица, накрытая серым осенним небом, была пуста и безжизненна. В окнах не горел свет, двери закрыты, а возможно, – всего лишь нарисованы на стенах. Похоже на какой-то кошмар. Григ вильнул в один переулок… в другой… в третий…

      Но шаги за спиной стучали все чаще и чаще. Преследователя не провести лисьими увертками.

      Григ нырнул в очередной переулок – и обмер.

      Тупик.

      Глухие стены домов слева и справа. Этажа четыре высотой – плотная кирпичная кладка, швы заполнены раствором «под стену», не зацепиться. Ни окон, ни дверей, разумеется… слева одно окно под самой крышей все-таки было, но слишком высоко. А впереди – забор. Кирпичный. Тоже с четырехэтажный дом.

      Собственно говоря, на вид забор ничем не отличался от стен. Но почему-то чувствовалось – это именно забор. За ним – пустота, путь к спасению.

      Григ несколько раз ударился о забор с разбега, всем телом, оставляя на кирпиче клочья рыжей шерсти и отчаянно представляя, как забор рушится под его напором.

      Но кирпич ему не поверил.

      Проще было убить себя об стену, чем пробить в ней дыру. Но если бы Григ легко пробил проход – что бы он делал на соседней улице? Погоня продолжилась бы дальше.

      Шаги за спиной стали бухать реже.

      Григ вздохнул и обернулся.

      Здоровенный, метра три высотой, черный тролль (ну а как еще назвать существо, состоящее из ловко пригнанных друг к другу черных камней) вошел в тупик и уставился на беглеца. Потом ухмыльнулся.

      – Тупик, – печально сказал Григ, с трудом выдавливая человеческие слова из лисьей пасти.

      – Вижу, – кивнул тролль, запустил руку за спину, почесал под лопаткой – и извлек из собственного тела увесистую каменную дубину. – Я тебя предупреждал – не надо! Не надо меня обманывать!

      – Я не обманывал… – попытался Григ потянуть время.

      – Вот только не будем вступать в философские споры! – воскликнул тролль. – С моей точки зрения обман был – и баста!

      Похлопывая по ладони дубинкой, тролль двинулся к беглецу (отчего мостовая под ногами вздрагивала). Тот начал пятиться и уперся в стену.

      – Не взлетишь, – ухмыльнулся тролль.

      – Давай представим, что это все – компьютерная игра? – жалобно попросил Григ. – Виртуальная реальность…

      – Ты можешь представлять себе все, что угодно, – почти ласково сказал тролль. – Даже то, что это твой персональный Армагеддон.

      Расшатать самомнение тролля оказалось не легче, чем кирпичные стены вокруг. И переметнуться в иной облик тоже – тролль явно был куда большим солипсистом, чем Григ.

      – Я даже не стану убивать тебя до смерти, – пообещал тролль. – Не дергайся и…

      Что-то визжащее!.. поющее!.. сверкающее!.. сияющее!.. – словно созданное из сплошных шипящих и восклицательных знаков – ворвалось в тупик. Извиваясь и переливаясь, скользя над мостовой и взмывая, оно пронеслось между широко расставленных ног тролля.

      – Пока! – крикнул Григ, бросаясь на этот обезумевший кусок радуги. Ощущение было таким, словно он оседлал наполненный теплой пенной водой мешок. Радуга будто и не заметила седока – стремительно вильнула – и пошла вверх вдоль стены. Григ цеплялся за некое подобие ушей, выросших на этой разноцветной колбасе, и мечтал лишь об одном – не упасть, пока радуга не перевалит за стену.

      Хотя помешает ли стена троллю продолжить преследование?

      – Ты трус! – завопил уязвленный тролль. – Трус и подонок! Только гнусный подонок способен оседлать светлый детский сон!

      – Ну, трус, – прошептал Григ, прижимаясь к колбасе. – Ну, подонок. Зато живой.

      Радужная колбаса распласталась в широкую мягкую ленту – и потащила его над Окраиной, будто на ковре-самолете. Теперь, когда тролль остался позади, Григ рискнул посмотреть на своего спасителя повнимательнее.

      Лента вся шла цветными переливчатыми пятнами. Временами на ней возникали какие-то искаженные лица…

      Ой-ей…

      Это не светлый детский сон…

      Лента снова сжалась в колбасу, только на этот раз с одной стороны был шипастый хвост, а с другой – зубастая пасть и пылающие красные глаза.

      – Айри! – как можно радостнее воскликнул Григ, помахивая рукой. – Рутс, пыхнем пару разков?

      – У? – задумчиво спросила колбаса. – Айри. Есть,

1

Песня из кинофильма «Ох, уж эта Настя», слова Ю. Энтина, музыка Е. Крылатова.