Золотые пешки. Андрей Глебов

ударила его по голове, выплеснула остатки воды на сапоги и тяжело покатилась, грозя утащить попавшую в ловушку жертву.

      – Чтоб тебя! – ругнулся Острогор, мотнув головой и рассеивая брызги. – Ты чего?

      Его земляк, вытянувшись в струнку насколько это ему позволял короткий рост и колченогость, застыл каменным истуканом, держа руки по швам.

      Рядом с ним высилась мощная фигура, превышавшая бурханчика раза в полтора. Она давила на него сверху вниз тяжёлым взглядом, в котором начисто отсутствовала удовлетворённость Пигмалиона своим творением. Оно и понятно: неказистое создание никак не походило на изящную Галатею. Даже в обезображенном виде.

      Начальник гауптвахты полковник Дубов, Острогор с голым торсом и вросший в землю сын степей образовали чудную композицию, к которой с большой натяжкой подходил эпитет «три тополя на Плющихе». Максимум – «два тополя и один саксаул».

      Угасающая динамика катящейся бочки, мягко ухающей опорожняющимся нутром, степенно подводила ситуацию к апогею своими замирающими звуками. Когда пустая тара остановилась, звенящая тишина залила уши горячим воском.

      Полковник Дубов поманил Острогора пальцем.

      – Товарищ полковник, сержант Острогор… – начал рапортовать арестант, но был пресечён.

      – Что ж это ты, сержант, банно-прачечные процедуры тут учинил?

      – Вспотел, хотел умыться, товарищ полковник! – Острогор был немного удивлён. Он-то ожидал гром и молнии, а с ним говорили спокойно, чуть ли не по-отечески. Это пугало ещё больше. Говорили, что Дубов любил изощрённые наказания, коих в его арсенале было предостаточно.

      – На это есть специально отведённый день, – наставлял полковник. – Суббота. Слыхал? Или у вас в части иначе?

      – Никак нет! ПХД и баня по субботам!

      – А сегодня, какой день недели?

      – Четверг, товарищ полковник!

      – Вот видишь, – душевно проворковал полковник, и Острогору на мгновение показалось, что он вот-вот ласково погладит его по головке или дружески похлопает по плечу, – до субботы дожить надо!

      За спиной Дубова материализовался конвоир. Его физиономию покрывала морщинистая сетка злобы, а глаза пытались испепелить арестантов.

      – А ты куда смотрел? – обернулся на шаги полковник.

      – Я в подвале был, товарищ полковник, – соврал солдат.

      – Разве там нет присмотра?

      – Есть, но…

      – Зайдешь ко мне после обеда, – оборвал полковник автоматчика и вперил взгляд в полураздетого собеседника, покрывающегося гусиной кожей.

      – Закаливание полезно, сержант, не так ли?

      – Так точно, товарищ полковник!

      – Острогор, Острогор… Дубов перебрал в памяти личные дела арестантов. – Это не ты ли с ножом на своего ротного покушался?

      – Там всё совсем не так было, – прошлёпал посиневшими губами сержант.

      – Я просто…

      – Как там было на самом деле – уже никого не интересует. Даже историков. Ты здесь, значит за дело. Твой старшина даже бочку берлинского клея презентовал,