Ши острова Мэн. Гостья клана. Сола Леанон

Ну, по крайней мере он так говорит. Но девушка должна была признаться, что за восемнадцать лет ее жизни, отец еще никогда не был так возбужден и решителен. На все мольбы и уговоры не покидать Россию, отец лишь сунул ей в руки самоучитель ирландского. Алина смирилась с поездкой в Ирландию, но когда по прибытию в аэропорт, отец заявил, что Дублин не конечный пункт их путешествия, девушка была в ярости. На что он подписался?! Аля знала, что отец историк-археолог, и большой фанат кельтского и славянского фольклора любит всякую глушь и развалины, но делить с ним это увлечение у нее совершенно не было желания.

      ***

      – Нет! – Решительно заявила девушка. – Уверена, на острове Мэн с населением… какое там население? Небось не меньше чем в какой-нибудь задрипанной подмосковной деревушке?! Уверена, там есть невероятно живописные места. Прекрасно! Всегда мечтала! У меня, папа, последний класс! Мне восемнадцать! Не пять и не сорок! Когда я ходила в одну и ту же школу больше пары недель, а?! Знаешь ли, у меня отличные оценки, думаю, я смогу закончить год на отлично, а потом я планирую поступить в ВУЗ. И я достаточно хорошо знаю английский, чтобы сделать это прям здесь. Я согласилась жить на этом мизерном острове размером с московскую область…

      – Вообще-то Ирландия почти в два раза больше московской области. – своим привычным менторским тоном заметил Максим Константинович.

      – Невероятно! Почти в два раза! Изумительно! А твой остров Мэн? А? – Девушка уперла руки в бока, одарив отца гневным взглядом. – Что молчишь? Размером со сраный Челябинск твой Мэн! Ты езжай, куда хочешь, а меня можешь бросить прямо здесь! Я лучше бомжевать буду, чем поеду в этот британский мухосранск!

      – Алина…

      – Что Алина? Я терпела твою эксцентричность восемнадцать лет! Все! Кончилась терпелка! – Девушка скрестила руки на груди и театрально уставилась в окно аэропорта.

      – Ладно, Алечка. В городе у меня есть коллега, он живет недалеко от центра, думаю, я могу попросить его присмотреть за тобой. Только…

      – Отлично, я согласна. – С победоносным видом девушка повесила свою спортивную сумку на плечо и двинулась к выходу. Мужчина поднял свои вещи и поплелся за девушкой. Он обожал дочь, и, если дело не касалось работы, никогда не мог ее переспорить, идя у нее на поводу. В бытовых вопросах последнее слово всегда было за Алиной.

      – Мой приятель, Конан О’Доннелл, – запыхаясь на ходу рассказывал Максим Константинович, – человек серьезный и занятой. Очень прошу, не доставлять ему проблем. Учись, хорошо себя веди, слушайся его как… нет, как отца, не надо, – с досадой исправил себя Максим, – меня ты совсем не слушаешься. Пожалуйста, Алечка, будь благоразумной, ладно?

      – Конечно пап, никаких проблем. Учеба, магазин, дом, уборка по воскресеньям, оладушки на завтрак для твоего Конана Варвара.

      – Это не смешно, Аля, он не варвар, а, ну в какой-то степени, мой коллега. – Вздохнул мужчина. – Я понимаю, что у тебя бунтарский возраст… хотя не только возраст, но постарайся быть благоразумной. Он ирландец, они очень гордый и горячий народ, не надо испытывать терпение этого человека. А то и вправду придется бомжевать. – Девушка отвернулась к окну и обиженно пробурчала.

      – Ой, ой, ой! Горячий, обидчивый Конан, небось старый пердун давно уже подостыл.

      Такси остановилось у странной архитектуры небоскреба с практически полностью застекленным фасадом. Отцовский друг жил на сорок втором этаже, и пока лифт двигался вверх, Алина молилась, что бы он никогда не ломался, иначе ночевка на вокзале ей обеспечена, так как подняться по лестнице она определенно не сможет.

      – Фух, наконец-то! – Отец помог дочери вытащить сумку из лифта и позвонил в дверь.

      – Ага, ага! Наконец-то! – Недовольно пробурчала Алина. Она очень устала от долгой дороги и неожиданных “поворотов судьбы”, и сейчас была крайне раздражительна, и ей совсем не хотелось выслушивать привычное воркование отцовских коллег, в стиле “Максим! Какая милая у тебя дочурка! Хочешь конфетку?” Алине всегда хотелось сказать, что только если она с коньяком.

      Отцу Алины недавно стукнуло шестьдесят, она была поздним ребенком, как он говорил в силу профессии, раньше не мог себе этого позволить. Но Алина была уверенна, что и потом тоже не смог бы, просто так сложилась ситуация. Мать Алины, была наоборот слишком молодой для ребенка. Будучи двадцатилетней студенткой, проходившей практику у умного и чрезвычайно интересного профессора, подпала под его обаяние. Но дальнейшие отношения строить отказалась наотрез. Вручила сорокалетнему любовнику сверток, и сделала ручкой. Максим Константинович не был создан для семейной жизни и отцовства, поэтому растил дочь, как мог. Отец всегда относился к Алине как ко взрослой, совершенно не умея по-другому. Когда девочка впервые спросила про мать, почему у других она есть, а у нее нет, ей тут же была выложена вся правда, с пояснением “так бывает”.

      Все приятели отца были примерно его ровесники, плюс-минус десять лет. Поэтому когда дверь открыл молодой мужчина, на вид около тридцати лет, Алина уставилась на него, открыв рот. Помимо его возраста, мужчина поражал своей одновременно мужественной,