Хранитель Силы. Сергей Алексеев

собираюсь, Леша, – примирительно сказал Хортов. – Мог бы не предупреждать.

      – А почему это вдруг? Дело-то интересное, особенно для бульварной газеты, в которую ты нанялся.

      – Но-но, осторожнее!

      – Нет, а что ты писать не хочешь? Сейчас вся пресса смакует таинственные убийства, ограбления, налеты…

      – Знаешь, здесь уже идет чистый детектив, а это мне не интересно.

      – Врешь! Ой, врешь!

      – Не хочу смаковать криминальные истории, политические разборки, секретные операции. Что-нибудь про жизнь, про тайны и страсти человеческие. Первый материал о судьбе Кацнельсона – это как раз то, что надо. Но Стрижак оказался не то чтобы трусливым…

      – Стрижак оказался законопослушным и сообразительным парнем, – перебил его Скорята. – И хозяин газеты тоже. А вот третья новость, Андрюха, самая неприятная: твой опус про смерть старого… лица публикации не подлежит. Меня предупредили, понимаешь? В приватной беседе… Ни в каком виде. И я тебе информации о нем не давал.

      – Я получил ее от Кужелева. Он сидит крепко и ничего не боится.

      – И вообще я чую… Что-то происходит неприятное, шевеление какое-то, игра в жмурки… Лучше об этой истории ни слова.

      – А господин Бизин ждет не только первую, но уже и вторую. Иначе ему тоже чем-нибудь в глаз набрызгают. Большие деньги предлагал…

      – Обойдешься…

      – И сын Кацнельсона ждет публикацию, – вспомнил Хортов. – Хочет вернуть национальность и главное – фамилию.

      – Ничего, и он обойдется! А этот адвокат еще нас с тобой переживет.

      Хортов отобрал бутылку и допил остатки воды.

      – Это, значит, вы шефа настропалили?

      – Не важно…

      – А кто меня кормить будет? Ты?

      – Жена не даст помереть голодной смертью. На бээмвухе катаешься…

      – Ну, поскольку информацию об акциях я добыл сам, без всякой помощи, то имею моральное право позаниматься ими. – Андрей глянул на затосковавшего однополчанина. – Или пришьете разглашение тайн и измену Родине?

      – Ты же не любитель криминала.

      – Мой журналистский нюх подсказывает, здесь не только криминал. Откуда у старого партийца и простого советского служащего ценные бумаги из Германии? Несколько состояний спрятано под обоями!

      – Ладно тебе, нюх. Будто я не знаю… Запомни: Кацнельсон – фигура непростая. Они там все были непростые, с двойным или тройным дном. Не зря Иосиф Виссарионович прихлопнул эту бесконтрольную контору.

      – Пусть даже у ответственного работника Коминтерна. Откуда? – настаивал Хортов. – Адвокат заливал что-то, мол, с помойки домой натаскал… Врет, как сивый мерин!

      – Тебе бы нюх другое что подсказал…

      – Или нельзя думать на эту тему? И у нас в государстве опять цензура?

      – У тебя должен быть внутренний цензор, – серьезно заметил Скорята. – Как ангел-хранитель. Чтоб глазки не закапали. Говорю тебе по одной причине. Потом скажут, не уберегли молодого талантливого… Ладно, купи мне бутылку водки и отвези домой. С сегодняшнего дня я в отпуске, но без отпускных, потому что временно отстранили и служебную проверку затеяли.