Запорожская вольница. Владимир Супруненко

со времени высадки».

      На другой стороне постамента длинный «вирш» на украинском языке. Я не поленился, полностью переписал его к себе в блокнот. «За здоровье ж мы царицы помолимся Богу, что она нам указала на Тамань дорогу…» – в таком незатейливом панегерическом тоне выдержан весь стих. Слова благодарности, как гласит надпись, якобы принадлежат судье войска верных казаков черноморских Антону Головатому. Это был редкий по уму и храбрости человек, обладавший талантом воина и дипломата. Современники отмечали его необыкновенное чувство юмора, поэтическое дарование, мастерство игры на кобзе. Находясь на должности войскового судьи – второго лица всего Черноморского войска, он организовал переселение черноморцев на Кубань, занимался обустройством новых поселений, наладил охрану неспокойных кавказских границ. По его инициативе в 1793 году в этих местах был построен первый храм Покрова Богородицы. Он существует и поныне. Его колокола, по преданию, отлиты из пушек, которые были установлены на «чайках» запорожцев. Авторитет судьи среди кубанцев был очень велик. О нем казаки сложили поговорку: «Знает об том Головатый Антон: он нам голова, он нам и батько – он нам поголыв головы гладко» (эта поговорка указывает и на мздоимство Головатого, ставшего затем атаманом черноморцев и «гладко оголившем головы» своих казаков. – Примеч. ред.). Так запорожские казаки превратились в кубанских. Была вольница днепровская, стала кубанская государева служба… Все равно своя воля, свое право. Своя казачья гордость. Что от нее осталось? Только ли памятник на таманском берегу?..

      Дунайская развилка

      – Смотри, яблоко плывет… Хватай еще одно по правому борту… А вот груша слева…

      Лодка тихо скользила по тенистому Белгородскому каналу: я греб, а мой спутник выуживал из воды яблоки и груши. Они падали с веток, свисающих над водой.

      – Ходите, хлопцы, дальше, до церквы – там еще не такое побачите, – усмехнулся расположившийся возле калитки на мостках дедок с рыжими обтрепанными усами. Мне подумалось, что точно так же мог выглядеть и запорожский казак-зимовчак, независимо севший хуторком на одном из островов Великого Луга.

      Минут через двадцать мы подплыли к мосту. За ним был выход в Дунай. По обоим берегам у деревянных причалов стояли длинные деревянные лодки. Бросались в глаза сначала именно они, а потом уже – дома и сараи, машины и велосипедисты, церковные купола. Мы находились в центре Вилкова.

      Этот южный тихий плавневый городок километрах в двухстах от Одессы называют «украинской Венецией». Название отражает его водное местоположение. Дунай при впадении в море разделяется на три рукава (их называют гирлами): Георгиевское, Сулинское и Килийское. Килийское в свою очередь делится на Старостамбульское, Очаковское и Белгородское гирла. На их стыке, на своеобразной «вилке», и находится Вилково – знаменитый город на воде.

      На городской набережной высится бронзовый памятник. Строгий худой