Обычные командировки. Повести об уголовном розыске. Игорь Скорин

банок шпротов и полтора десятка бутылок марочного коньяка. Судя по всему, орудовали двое. Но, кроме следов протектора от машины, мы никаких вещественных доказательств не нашли.

      – А отпечатки пальцев где-либо отыскали?

      – Ни одного. У нас в Степном нашли шесть окурков от сигарет «Опал». Есть анализ слюны.

      – У вас в Железнодорожном есть отпечатки пальцев?

      – Тоже нет, товарищ полковник.

      – А в автомашине, которую угнали преступники?

      – В «москвиче» мы каждый следочек обработали, но, кроме отпечатков пальцев владельца и его жены, не оказалось ни одного мазка. Окурки были от «Беломорканала» и три обертки от конфет.

      – От каких конфет? – заерзал на стуле капитан Киселев.

      – Конфеты московские, фабрики имени Бабаева, «Снежок». Хозяин и его жена к конфетам отношения не имеют.

      – Интересно, очень интересно, – оживился Дорохов.

      В кабинет вошел старший лейтенант милиции. Он лихо щелкнул каблуками, кинул руку к козырьку и доложил:

      – Товарищ полковник! Вас к телефону, в дежурную часть.

      – Из Москвы?

      – Нет, по местному. Говорят, срочно.

      – Извините, товарищи. Пока посоветуйтесь сами. – Полковник вышел в дежурную комнату, взял трубку и назвал свою фамилию.

      – Александр Дмитриевич! Здравствуйте, это Зина Мальцева. Олег говорит правду, нож был. Мы с Зотовым нашли свидетелей. Они видели нож. Приезжайте скорее! – голос девушки дрожал, прерывался.

      – Где вы находитесь? – обдумывая, как поступить, спросил Дорохов. – В том доме, где все случилось? Корпус «А», квартира пятьдесят восемь? А говорите откуда? Из автомата? Подождите минутку. – У вас есть машина? – обратился он к дежурному.

      – Есть, товарищ полковник.

      – Зина! Вы слышите меня? Ждите во дворе, сейчас приеду… Старший лейтенант, передайте капитану Киселеву, что я на некоторое время отлучусь и приношу мои извинения. Пусть перерыв сделают…

      Зина Мальцева не могла стоять на месте и в нетерпении ходила взад-вперед возле подъезда. Заметив милицейскую «Волгу», бросилась навстречу.

      – Александр Дмитриевич! Мы еще в первый день с Зотовым подумали, что она врет и мужу не разрешает сказать правду. Пришли второй раз – она просто не дала ему говорить… Сегодня мы сели в беседке и стали следить. Как только она ушла – сразу к нему, и Георгий Михайлович все рассказал. Идемте скорее…

      Ничего толком не поняв, Дорохов поспешил за Зиной. Дверь им открыл Зотов. Видно, он уже освоился в чужой квартире.

      – Здравствуйте, товарищ полковник, – обрадовался он Дорохову. – Идемте, Георгий Михайлович вам заявление пишет.

      За столом сидел хозяин квартиры, какой-то взъерошенный, растерянный. Увидев Дорохова, покорно встал, и дружинники, перебивая друг друга, рассказали, что Георгий Михайлович Кривоконь вместе со своей женой первыми подошли к убитому и увидели нож.

      – Да, я видел нож. Большой, блестящий,