Побеги древа Византийского. Книга вторая. На перекрёстках двадцатого века. Владимир Волкович

есть?

      – Пока нет, Иван Ксенофонтович.

      – Ну вот и отлично.

      Грязнов встал, показывая, что приём окончен, и пожал руку поднявшемуся Комнину.

      – Желаю успехов!

      Руководитель инспекционной комиссии генерал Лутц представлял немецких офицеров:

      – Подполковник Хайнц Гудериан.

      Светловолосый офицер с умными, проницательными глазами склонил голову в приветствии.

      – Капитан барон Рудольф фон Краузе.

      Михаил невольно вздрогнул, во все глаза рассматривая человека, которого он ни за что бы не узнал, встреться с ним на улице. По-видимому, Рудольф тоже не разглядел Михаила, ничем не выделяющегося из группы командиров Красной Армии. Комнин незамедлительно взял себя в руки и осторожно огляделся по сторонам: не заметил ли кто его волнения? Слава богу, все были поглощены знакомством с немецкими коллегами.

      День инспектирующей комиссии был расписан поминутно. Свободное время можно было выкроить только вечером, когда должен был состояться совместный ужин с советскими командирами. Немцы, естественно, не понимали русского языка, а русские не знали немецкого, поэтому общение велось только через переводчика. О том, что Михаил свободно владеет иностранным языком, никто не знал, а он не распространялся. После ужина в первый день все быстро разошлись.

      Следующим днём немецкую инспекцию возили по Казани, показывая достопримечательности. После ужина, когда русские ушли, немцы начали оживлённо обсуждать увиденное. Михаил словно невзначай завозился на подоконнике с маленьким детекторным приёмником. Никто не обращал на него внимания.

      Гудериан, оказавшийся любителем и знатоком искусства и архитектуры, негодовал:

      – Уму непостижимо, как можно не ценить собственную культуру, собственных предков, чтобы прекрасную сокровищницу – Казанский кремль – превратить чуть ли не в конюшню! Башня содержится в таком ужасающем состоянии, что, кажется, вот-вот рухнет! Надвратная церковь заброшена, большой православный храм превращён в склад!

      Михаил не выдержал, подошёл к Гудериану и заговорил на чистейшем немецком:

      – Господин подполковник, я разделяю ваше сожаление о памятнике архитектуры, но ваш пассаж в сторону русского народа и его забывчивости не выдерживает никакой критики.

      Поражённые лица офицеров за столом явственно говорили сами за себя. Слова Михаила и сам факт того, что русский прекрасно владеет их языком, произвели на сидящих эффект разорвавшейся бомбы.

      – Извините, господин… виноват, не помню вашей должности. Я совсем не хотел обидеть русский народ…

      – Михаэль Комнин, командир бронетанковой бригады.

      – О! – Гудериан встал. – Рад познакомиться с коллегой! Прошу всех наполнить рюмки, господа. Предлагаю выпить за дружбу между русским и немецким народами, между Россией и Германией. Вместе наши государства непобедимы!

      В эту минуту Гудериан казался искренним, он действительно