ONTUDATLAN. Полина Воробьева

разворачивался в ту сторону, из которой пришел.

      На меня что-то накатило. Я мигом выскочил из своего убежища, в три шага настиг мешка, схватил его за шиворот и потащил под самый фонарь. Человек еле сопротивлялся и прикрыл голову руками. Я потащил его под фонарь и сильно тряхнул, как копилку, из которой надеются вытрясти последнюю мелочь. Человек запищал и еще сильнее сжал голову руками. Я тряхнул его еще раз и с силой оторвал руки от лица, загнув их за спину мешка. На меня уставились два серых помутневших глаза, один из которых был слегка красным и слезился. Мелкие слезы стекали по его старому лицу. Над бровью красовался рубец.

      Мое сердце сразу защемило. Что-то до боли знакомое было в этом немолодом страдальческом лице. Какой-то посыл мне отправляли эти мутные серые глаза. Пока меня не осенило.

      – Янош!!!

      – Онту, мальчик…

      Я горячо обнял старика.

      – Я ничего, ничего не слышал про Вас с роспуска Академии…

      – Да, мальчик, да, мне пришлось тогда совсем несладко.

      – Я так рад… безгранично рад.

      – Я тоже, Онту, но нам лучше долго не стоять на одном месте…

      – Какие-то проблемы?

      – Проблемы у меня не прекращались с тех самых пор, как прошло наше совместное с представителями Комитета образования Мирового Правительства заседание. Задолго еще до роспуска…

      – Пойдемте, Янош, я знаю неприметное местечко здесь.

      Мы перешли через дорогу, прошли несколько метров вперед и свернули на неприметную лестницу, ведшую вниз, в место, которое называлось Коридор подвалов. Это был старый промышленный район города, в котором раньше располагались местные предприятия, окруженные кольцом жестяных контейнеров-домушек для рабочих. На такой контейнер приходилось по одному маленькому окошечку, сквозь которое просвечивал тусклый свет. Эти домишки тесно прилегали друг к другу, но свет из окон был все равно настолько неярок и терялся в темноте, что пространство между одной и другой стороной жестянок, образовывавших коридор, как бы вернее сказать читателю, был чуть светлее, чем остальная темнота. Как в подвале, вроде и не полная темень, но и не столь светло, как раз чтобы чуть-чуть проглядывали очертания предметов, чтобы не наткнуться на их острые углы. Мы долго шли по этому коридору, пока не остановились возле одной жестянки, к стене которой был прибит горшок с петуньей.

      Я постучался.

      Дверь приоткрыла черная фигура.

      – А, Онту… засмеялись сверкавшие в темноте глаза, – А это кто? – глаза уставились на Яноша.

      – Это свой, Нин.

      – Хорошо, проходите, – щелкнул запор, и дверь открылась.

      Мы быстро прошмыгнули внутрь.

      Нин, хозяин заведения, провел нас через всю комнату и усадил за стол в углу комнаты.

      – Прямо как в шпионских детективах или боевиках, – Янош приглаживал руками свои взъерошенные космы.

      – Вы,