Три часа утра. Ирина Минаева

Каялина. Для первого раза очень даже неплохо. Четвёрку вполне можно поставить, – и поставила недрогнувшей рукой в журнал.

      С того самого дня Лара весьма изобретательно изыскивала причины отлынивать от физкультуры. Со здоровьем у неё с детства было не очень, поэтому справки об освобождении выдавались ей по первому требованию.

      Среднюю школу Лара закончила с двумя четвёрками – по химии и по геометрии – и с прочерком вместо оценки по физкультуре.

      Когда она поступила в ин’яз, мамины знакомые дружно ужасались:

      – Наталья Тихоновна, да ведь там такие девицы… и курят, и пьют, и мужиков водят…

      – Я за Ларочку в этом отношении совершенно спокойна, – безмятежно отвечала им мама. – У неё правильное воспитание.

      Воспитание у Лары было, пожалуй, даже слишком правильное. В школе мальчики на неё поглядывали, но предложить дружбу решился только один, самый отважный. Миша Данков был умница, спортсмен, турист и вообще не из тех, кто боится трудностей. Когда они учились в девятом классе, он как-то подошёл к Ларе на перемене и спросил без долгих предисловий:

      – Ларис, как насчёт того, чтобы сходить вечером в кино?

      Правильно воспитанная, Лара уставилась на него так, что отважный турист быстро оглянулся – посмотреть, что же такое страшное творится у него за спиной. Но там было всё в порядке, зато Лара покраснела, побледнела и ответила тоном, от которого у спортсмена Миши Данкова слегка подогнулись колени:

      – Не с тобой ли?..

      – Извини, – с вытянувшимся лицом пробормотал он, в то время как ноги уже несли его на хорошей скорости к выходу.

      Больше героических попыток сойтись поближе с Ларой мальчики в школе не предпринимали.

      В институте история повторилась несколько раз – последнюю попытку предпринял не так давно Вайнберг – с вариациями, но с неизменным результатом.

      При этом Лара, как ни странно, всё-таки мечтала о своём неведомом пока избраннике.

      Поначалу это был Прекрасный Королевич – конечно, не такой простой и незамысловатый, как обыкновенные сказочные принцы. Её Королевич был другой – намного интеллигентнее, с более сложным внутренним миром.

      У него, например, и мысли не возникало варварским способом отрубить Дракону его огнедышащие головы, чтобы освободить Прекрасную Принцессу. Ему было вполне достаточно подойти к чудищу вплотную, заглянуть тому в глаза (видимо, центральной головы) и негромко сказать:

      – Слушай, друг, я не понимаю – зачем ты её в заточении-то держишь? Думаешь, она тебя полюбит, что ли, за это?..

      Ошарашенный Змей, поморгав, пытался гнуть свою линию:

      – По-моему, я поступаю логично! Надоест ей сидеть взаперти – так за меня и пойдёт, раз больше деваться некуда!

      – Плохо ты её знаешь, – усмехался Королевич.

      – А ты что, хорошо?! – настораживался Дракон.

      – Представь себе. Мы любим друг друга уже год, три месяца и четырнадцать дней.

      Трёхголовый заметно грустнел, однако