Разная доля нас ожидает. Александра Черчень

А вот теперь начинаю… увлекаться.

      А я… я ничего не имела против. Дышать почему-то становилось все труднее, а мужчина рядом – все желаннее. Чего-то очень хотелось. Не знала чего, разве что… быть еще ближе. Запустить руки в медные пряди, провести губами по коже, прижаться, обнимая крепче, и не запрещать. Ничего не запрещать. Отзываться на поцелуи, выгибаться под ласками, не краснеть от чересчур смелых прикосновений, не гасить пламя, вихрем закручивающееся где-то внутри. Огонь, Ветер, Свет, Тьма – все стихии вспышками поднимались из самых глубин моей сути, напирали, требовали выхода, искрами рассыпались по телу, делая его невероятно чувствительным.

      Я выгибаюсь ему навстречу, глажу шею, испытывая почти болезненную потребность коснуться обнаженной спины. Мимолетно удивляюсь тому, что на нем уже нет камзола, только последняя преграда из легкого белого шелка. Создатель, какой же она кажется лишней! Он подхватывает меня, отрывает от пола, прижимая к себе, и снова жадно целует, одновременно рывком сдергивая платье с плеч, медленно-медленно ласкает, и от его ласк я дрожу и краем сознания сожалею, что наряд еще держится на груди. Но… и этого вполне достаточно, чтобы лишиться разума. От его взгляда, в котором полыхает что-то такое, от чего сводит живот, от огня внутри, который так стремится к родственному для него мужчине и тянет меня за собой. Создатель, как же не хочется сопротивляться! Разум протестует нерешительно, нашептывая, что меня испепеляют мои же стихии, моя же сила, которой требуется определенный гормональный баланс и она добивается этого любыми средствами.

      Ухватившись за здравый смысл, я замерла, тяжело дыша и сильно сжимая плечи Пламенеющего, прижимаясь к нему так, чтобы не дать ему возможность продлить это безумие, и постаралась прийти в себя. Это должно быть мое решение!

      – А вот теперь точно слишком увлекся, – ошеломленно пробормотал Рыж и, немного помедлив, вернул платье на плечи.

      Я судорожно кивнула, уткнувшись взмокшим лбом куда-то ему в ключицу и постепенно успокаиваясь. Уже почти облегченно вздохнула, как вдруг сила разноцветным потоком снова растеклась по коже, и я с ужасом увидела, как кончики пальцев начинают светиться радужным светом. А потом искры снова вспыхнули, и… мне стало больно. Как-то очень знакомо больно. Как будто так уже было.

      – Мамочки, – пробормотала, содрогаясь от того, что меня начинало жечь изнутри, и становилось все хуже и хуже.

      – Ой-ей… – почти в унисон произнес Рыж и, приподняв мой подбородок, проговорил: – Зайка, у нас с тобой два варианта. Первый, я думаю, озвучивать не надо. Тебе нужно физическое удовлетворение. Но проблема в том, что я уже определенное время тебе верен, поэтому, к сожалению, за себя не ручаюсь и вполне могу воспользоваться ситуацией, потому как ты и так почти моя невеста. Это я так, честно предупреждаю. – Пока я ошеломленно хлопала ресницами, меня снова поцеловали, отчего я опять обмякла в руках Ева, прижимаясь к нему сильнее и даже не обращая внимания на то, что платье все же сползло до талии. Мужчина на это посмотрел, прерывисто