Наследник. Алексей Кулаков

старайся попусту не шевелиться.

      Пациент, не удержавший вздоха облегчения (пытки закончились!), нашел в себе силы повернуть голову и хрипло поинтересоваться:

      – А если по нужде?

      Та же ладонь плавно прошлась перед его глазами, и последним, что услышал мужчина сквозь внезапно навалившуюся на него дремоту и негу, было тихое:

      – Спи.

      Приоткрыв дверь парилки, Виктор Николаевич с еле слышным всхлипыванием втянул в себя глоток свежего ночного воздуха, отдающего летним разнотравьем и вкусным березовым дымком. Отер рукавом халата мокрое от пота лицо, присел на ступеньку и задумался.

      «Уже не тяну, еще чуть-чуть – и прилег бы на полку рядышком с воякой».

      Поглядел на руки и ноги, заметно высохшие за прошедшее время, и без сожалений, но с легкой ноткой грусти констатировал – его время на исходе. Конечно, жизненный путь окончится не завтра, не через год и даже не через три… Быть может. Если не лечить. Но в любом случае – прежняя резвость к нему уже не вернется, никогда.

      – Н-да, никогда.

      Как глупо и быстро все прошло! Сколько не узнал, сколько не успел, какие возможности упустил!.. Как поздно он понял, насколько интересной может быть жизнь!..

      А может, это его подкосила недавняя потеря? Внезапная и оттого еще более горькая? Его вторая жизнь, его сны, чудесные и красочные, переполненные яркими эмоциями и удивительно правдоподобными ощущениями, дающими силы и вдохновение, – исчезли. Теперь стоило ему смежить веки – и вместо ставших привычными и даже необходимыми картин чужой жизни приходила какая-то непонятная мутная хмарь. Серая, пронизанная редкими отголосками тоски и сильного страха, приносящая порой приступы долгой, ноющей боли…

      – Что же с тобой случилось, малыш?..

      Откинувшись спиной на дверь, набранную из толстых сосновых плашек, Виктор вспомнил о терпеливом капитане, рискнувшем всем ради одного только шанса на выздоровление. Затем мысли перескочили на его двойняшек, удивительно быстро освоившихся в доме и наполнивших его перезвоном своих голосов и удивительно кипучей энергией. За каких-то полдня они успели до полусмерти затискать дворового кота, набрать полные карманы всякой ерунды (вроде куриных перьев или камешков затейливой формы) и подружиться с половиной местных дворняжек. Попутно обзаведясь волдырями после знакомства с зарослями крапивы вдоль забора и едва не бултыхнувшись в колодец. Вспомнил, улыбнулся, еще раз вздохнул полной грудью… И резко замер от пронзившей его мысли. А может, и ему тоже? Поставить на карту все ради призрачной возможности продавить, пронзить, разметать ненавистную серую хмарь?.. В конце-то концов, ну что он теряет? Свои оставшиеся, весьма невеликие, годы? Или имущество, коим оброс? Его в могилу с собой все одно не утащишь. Так что?..

      Словно бы от любопытства, замер и разом загустел ночной воздух. Затем утих тонкий комариный звон, и скромница-луна, покинув белое покрывало облаков, залила все вокруг