Когда оживают Тени. Сергей Джевага

цвет воды, а тот в свою очередь подскажет глубину.

      Но не успел Крогер дотянуться до нужной кнопки, как раздался душераздирающий скрежет. Палуба под ногами покачнулась, зазвенело разбитое стекло. Штурман охнул, попытался отпихнуть налетевшую со всего маха стену и тут же отскочил, больно треснулся затылком. После чего с каким-то равнодушным интересом посмотрел, как дрогнули переборки, как одна за другой лопаются трубы и шланги под потолком, проседают крепчайшие шпангоуты.

      Крогер знал, что рано или поздно умрет. Слишком часто видел, как гибнут соратники, враги, родные. И не питал иллюзий, не старался забыть. Но, к собственному стыду, сейчас не испытывал спокойствия. Только страх.

      Из носового отсека прилетел отчаянный вопль, а из кормового – забористая ругань. Субмарина дала крен в одну сторону, потом в другую и замерла. От прошедшего через весь корпус звука, так смахивающего на скрип гигантских когтей, раздирающих сталь, волосы на затылке Крогера зашевелились.

      – Что это? – раздался голос Лоркана. Аварийный фонарь разбился, и лишь тусклые отблески лампочек на приборной панели озарили лицо механика, на четвереньках выползшего из кормового люка.

      В ответ послышался протяжный вопль, шаги, шум падения, снова вой. Из другого люка выкатился Том, начал суматошно закрывать тяжелую створку. Но маховик кремальеры, то есть запорного механизма, не поддался, и делец плюнул, бросился прочь. Поскользнулся, шлепнулся в воду, бестолково забарахтался.

      – Пробоина? – прохрипел здоровяк, как-то разом съежившись, уменьшившись в размерах.

      – Нет, – ответил Крогер, – истерика у него.

      – Тьфу! – сплюнул механик. – Визжит хуже болга, коего обыграли в карты. Сердце от одних воплей разорвется. Что стряслось-то?

      – Тсс, – отстраненно произнес штурман. – Слышишь?

      На минуту в отсеке установилась почти мертвенная тишина. Шум прибывающей воды как-то поблек, умолкли механизмы, заткнулся и перестал возиться Плавник. Минута – и откуда-то снаружи прилетел скрип, переборки передали вибрацию. Легкий удар, и снова скрип.

      – Да, – подтвердил Лоркан, – но я не…

      – Лед, – как можно спокойнее произнес Крогер. – Мы уперлись в лед.

      До механика сказанное доходило целое мгновение. Но когда наконец дошло, он с чувством сказал:

      – Слава богу!

      – Рано радуешься.

      На лице здоровяка отразилось недоумение и переросло в понимание и страх. Корабль вел себя неправильно. Почему-то мерно раскачивался. К тому же если раньше с потолка хлестали тугие струи, то сейчас течь ослабла.

      Глаза Лоркана стали как блюдца, а краска сошла с лица. Он окоченел от дикой догадки, что мгновением раньше поразила бывшего гварда.

      Разбив онемение в конечностях, Крогер молча встал, протиснулся в носовой отсек через узкий проем, прошел мимо камбуза и забрел в кубрик. Посмотрел вверх, на люк, ведущий в аварийный шлюз, и закисший маховик кремальеры. Несколько чудом уцелевших ламп