Исповедь соблазнительницы. Алёна Белозерская

о медсестрах? – спросила Ольга.

      – Не обижайтесь. Я всегда говорю глупости, когда мне больно.

      Ольга вдруг поняла, что этими грубоватыми высказываниями Мадлен пытается приободрить себя. Пусть это звучало несколько шокирующе, но все же лучше, чем если бы девушка предалась печали или плакала.

      – Простите мою неделикатность, – сказала Мадлен и, помолчав, добавила: – Просто на душе так тошно, что хочется позлословить.

      – Вы ни в чем передо мной не провинились, – слишком резко ответила Ольга и густо покраснела, заметив, как заблестели глаза девушки.

      – Хорошо, – согласилась Мадлен. – С извинениями покончено.

      – Мне знаком ваш голос. Но не могу вспомнить, где его слышала.

      – Да, конечно. Только по голосу меня сейчас и можно узнать. В моем нынешнем состоянии даже родная мама прошла бы мимо, – хихикнула Мадлен, прокашлялась и запела: – Самый вкусный йогурт…

      – В старой Англии, – подхватила Ольга. – Ой! Вы та самая прекрасная молочница из рекламы!

      – Скорее то, что от нее осталось. О рекламе придется забыть, по крайней мере, на ближайшие шесть месяцев. Ну, хотя бы челюсть цела, – продолжала Мадлен, не замечая неловкого молчания Ольги. – Ах да! Надо еще сказать «спасибо» тому ублюдку за то, что нос мне не сломал.

      Ольга уже совсем забыла, что собиралась спуститься к реке. Здесь, рядом с Мадлен, она вдруг почувствовала, насколько ей необходим понимающий человек. Она внезапно захотела поделиться своими переживаниями, рассказать о том, что произошло в ее жизни, и услышать ответную историю. У нее никогда не было подруг, потому что в том мире, в котором она волей судьбы оказалась, невозможно иметь друзей. Да и дружить там, собственно, никто не умел, могли лишь сотрудничать.

      Ольга посмотрела на синие щеки девушки.

      – За что тебя так? – вырвался вопрос.

      Мадлен махнула рукой.

      – Он – извращенец и садист. А ты что здесь делаешь?

      – Таблеток наглоталась, – сказала Ольга и испытала облегчение от своего признания.

      – Ни фига себе! Ну, ты и отчаянная, – присвистнула Мадлен. – А я – трусиха, ни за что бы так не смогла.

      Налетел ветерок и растрепал короткие волосы Ольги. Она рассеянно пригладила их.

      – Рада была познакомиться, Мадлен.

      – Заходи на кофеек, – ответила та. – Я здесь надолго.

      Ольга решила не продолжать прогулку и направилась к себе в номер. Весь день она пролежала в кровати, глядя в потолок, представляя будущую беседу с Кристианом и обдумывая разговор с Мадлен.

      Вечером в комнату постучали. «Это что еще за посещения?» – в раздражении подумала Ольга. Дверь быстро открылась, и в комнате оказалась Мадлен. В руке она держала пакет, в котором что-то подозрительно звенело.

      – Насколько я знаю, у русских, да и у немцев тоже, принято выпить за знакомство. Чтобы оно было долгим и крепким. Ну, совсем как этот напиток, – деловито сказала она, вынимая из пакета бутылку водки, стаканчики и фрукты на закуску.

      Поначалу Ольгу возмутило это внезапное