Работа для рыжих. Юлия Фирсанова

леса, да? Там такие пестрокрылые щебечут! Птенцом подобрали или прикормили?

      При упоминании невинного слова «прикормили» со стороны Гиза и Кейра послышалось какое-то сдавленное хрюканье, а Фаль возмутился:

      – И вовсе я не птица! Слепая ты тетеря!

      – Ишь, как дивно чирикает! – заслушался оскорблением кор, окончательно убедив меня в том, что здешний люд вместо сильфа видит и слышит то, что хочет видеть и слышать, то есть какую-то милую птичку экзотной расцветки.

      – Мы просто подружились, – расплывчато ответила я Маллонику, благо что тот не ждал географических и зоологических подробностей. – С вашим конягой тоже подружиться хотим, вон Киз из охраны без коня остался, прикупить в селе хотели, а тут вас на дороге встретили. Продадите?

      – Он же бешеный?! – опешил нотариус от того, что я уперто продолжала настаивать на заключении провальной сделки.

      – Ничего, мы тоже не совсем нормальные, – рассмеялась я. – Идеально впишется! А чтобы не бузил, Дэлькор за ним присмотрит и к порядку призовет. Правда, милый? Предложи-ка этому красавчику место в команде. – Ласковое почесывание шеи заставило эльфийского проказника на несколько секунд блаженно прикрыть глаза и проржать нечто согласно-ласковое в ответ.

      Потом Дэль повернул голову к буяну об одном носке, и интонации ржания, дополнившегося пофыркиванием, изменились, стали какими-то властно-деловитыми. Вот и говори после этого, что лошади глупы и к членораздельной речи не способны. Может, лошади и не способны, а вот эльфийские жеребцы еще как! Мой конь сказал, черногривый скандалист услышал и, что важнее, понял. Он склонил голову набок, поразмыслил и буквально напролом, практически сквозь своего бывшего владельца (тот успел-таки отскочить) прошествовал к нашей группе. Конь сделал выбор! Причем прошествовал он аккурат к Кизу, делившему лошадь с братом.

      – Так ты носительница двух ки-аров? Еще и зверями-птицами повелевать способна? – Нотариус изумился настолько, что даже не стал заявлять протест насчет лошадиной самоволки. Зашарил было по мне глазами, выискивая артефакт, пуговички на эльфийской рубашке осмотрел, но так до конца – оно или не оно – определиться не смог.

      – Наша Оса никому не приказывает, она лишь предлагает и просит, но так, что и отказываться не с руки. Вот и зверье это понимает, – задумчиво заметил Кейр.

      Интересный все-таки у меня телохранитель. Телохранит-телохранит, кухарит-кухарит, а потом вдруг как отмочит чего-нибудь философское, и у любого желание спорить со мной и задавать лишние вопросы напрочь пропадает. Талант!

      – Зачем повелевать, если можно договориться? – пожала я плечами, соглашаясь с Кейром, и полезла в кошель. – Так сколько ты за коня хочешь?

      – Я его за пятнадцать золотых тронов взял, – потер шею, замотанную жестким галстуком, юрист и переступил с ноги на ногу. – Так ведь ты, кори, меня исцелила, а это не меньше десяти тронов выйдет, да и конь буйный. Так что два золотых, и он ваш по закону!

      Буйный? Да