.

необходимы. Хвала богам, не всех! Дело двигается, но медленно…

      – Такими темпами оно дойдет до нас как раз в тот момент, когда Терская будет на пятом курсе…

      – Думаю, уважаемый господин ректор, вы несколько преувеличиваете и все случится гораздо раньше… Я самолично заеду сегодня в канцелярию и проверю, как идут дела…

      – А почему нельзя было начать все это делать раньше? Едва стало известно, что у нас есть «темный» маг?

      – Этот вопрос не ко мне. И думаю, господин Мотэдиус, что он относится к разряду риторических…

      – Риторических? А две онемевшие студентки пятого курса – они тоже из области риторики? Что мне с ними прикажете делать?

      – Я думаю, господину Николасу следует снять с них проклятие…

      Николас отрицательно покачал головой.

      – Что не так? – поинтересовался Роальд, глядя на него.

      – У меня не получилось, – с довольной улыбкой ответил магистр, – не снимается.

      – Почему? – удивился эсбэшник.

      – Потому что очень сильное. Она столько силы в него вложила, что разделить энергетические потоки и проклятие – не получается. Они словно «спаялись». Вы же наверняка слышали о цветке, который Терской подарила Хель? Тогда, на поступлении? Слышали? Ну вот и не требуйте от старого магистра слишком многого…

      – Н-да? – неприятно удивился Роальд и обернулся к Мотэдиусу: – А вы, господин архимаг? Вы что, тоже не можете снять проклятия?

      – Думаю, что заклинание «очищающий свет» поможет… Однако это совершенно не дело, господин магистр, совершенно не дело! Я возвращаюсь со дня рождения старого друга, которого я не видел уже пять лет, а тут весь университет буквально на ушах стоит! Две немые студентки, с которыми целых два дня – два дня! – никто ничего не может сделать! Это абсолютно ненормальная ситуация! Абсолютно!

      – Не совсем понимаю, чего вы от меня хотите, – признался Роальд.

      – Чего хочу? Девушке нужна внятная и понятная цель. К которой она могла бы стремиться. Когда есть занятие – на все эти завистливые уколы и сплетни просто нет времени! На то, чтобы пропускать их через себя, обижаться, запоминать, наполняться гневом. Господин Роальд, прошу вас – поторопитесь с решением! Все от этого только выиграют – вы, мы, Стефания и даже империя, наконец.

      – Я вас прекрасно понял, господин ректор! Обещаю сделать все, что в моих силах. Однако, при всем моем уважении к вам, с мыслью о том, что от людской зависти можно отгородиться учебой, я не соглашусь. На чужой роток, как говорится, не накинешь платок.

      – Возможно, – ответил Мотэдиус, – но, по крайней мере, это должно хоть как-то сгладить ситуацию. Стефании нужно дело, которое ее займет. К моему большому сожалению, она сейчас фактически одна, в недружелюбном окружении, которое пристально следит за каждым ее шагом. Боюсь, как бы это не оказало пагубного влияния на ее характер и отношение к людям…

      – Да, да… понимаю! Вот это ее высказывание по поводу того, что она собиралась их убить! – поддакнул