Алмазное сердце. Ирина Шевченко

замотала головой.

      – Тю! – Старуха сплюнула прямо на пол. – Голого мужика никогда не видала?

      – Видела, – покраснела еще сильней я.

      Видела, и даже дважды. Первый раз – в анатомическом атласе. Цветном, между прочим! А во второй раз – на практикуме. Мы препарировали мужской труп. Правда, причинное место у него было закрыто салфеткой. Но потом доктор Арвьер нечаянно задел ее, и… В общем, совершенно ничего интересного.

      – Ясно, – ухмыльнулась гадалка. – Линии судеб просчитаем или как?

      – Не надо линии. Я имя знаю.

      – Имя? – Она недовольно поморщилась. – А может, вещицу какую от него имеешь?

      – Нет. Только имя.

      – Ладно. Хоть имя давай.

      – Эрик Фицджеральд Леймс, – раздельно произнесла я. – Из Гросерби.

      Титул уточнять не стала. Старуха и так подозрительно сощурилась, заслышав, как зовут моего «суженого».

      – Погоди, – махнула она. – Рано пока.

      Гадалка достала из шкафа большое серебряное блюдо и водрузила его в центр стола. Из кувшина налила в него воду, сыпанула щепотку белого порошка из пузатой склянки. Над водой поплыл густой молочный туман.

      – Теперь говори.

      – Эрик Фицджеральд Леймс, – отчего-то стуча зубами, пробормотала я. – Из Грос… Гросерби…

      Марево над блюдом рассеялось, по воде прошла рябь.

      – Смотри.

      Серое пятно. Розовое пятно. Зеленое пятно. Большое овальное пятно, которое еще раз пять сменило цвет, прежде чем начало приобретать человеческие черты. Темные глаза. Темные волосы. Прямой нос. Густые брови. Гладковыбритый подбородок с ямочкой…

      – Красавец, – хмыкнула гадалка.

      За что же вы так со мной, папенька?

      Мужчина был хорош. Для Хильды. И по возрасту ей подходил – на вид ему было не меньше шестидесяти.

      – Может, вы ошиблись? – Я с мольбой взглянула на гадалку.

      – Если ты с именем не напутала, то и я не ошиблась, – сказала она спокойно. – Но ежели сомневаешься, не плати. Убедишься – тогда и долг пришлешь.

      Мне не хотелось верить, что это моя судьба глядит на меня со дна серебряного блюда, но и оставаться должницей старой ведьмы я не желала. Бросила на стол пару монет, схватила за руку подругу и кинулась прочь из этого дома.

      К сожалению, Хильда не ошиблась. Подтверждение отыскалось в учебной библиотеке, в подшивке «Парламентского вестника» за прошлый год. Дэй Эрик Леймс оказался человеком известным, и когда Милисенте пришло в голову поискать информацию о нем в королевских реестрах, архивариус, едва заслышав имя, подсунул нам эту стопку газет.

      С недавних пор в новостных листках появились рисунки: сначала портреты королевы-матери и юного короля, потом пейзажи, а теперь даже в светских хрониках мелькали то наряды дэйны А., то прически дэйны В. Но особой популярностью пользовались «живые» зарисовки с судебных слушаний или заседаний совета.

      – Смотри, внизу страницы.

      Милисента дернула меня за рукав, но я и сама уже нашла нужную иллюстрацию: ар-дэй Леймс читает доклад. Художник постарался