Жертва. Марина Эльденберт

пугал ее до дрожи. Бледный, как сама смерть, с тонкими губами и большим родимым пятном на щеке.

      – Как такая светлая женщина могла связать жизнь с таким человеком?

      Он подошел и выдернул кляп. Стало немного проще, теперь не грозило захлебнуться собственной рвотой. В последнее время ее часто тошнило. Из темноты выступил другой мужчина, высокий, с пронзительным взглядом. От ярости, светившейся в его глазах, Беатрис похолодела.

      – Она и правда ничего не знает?

      – Вполне вероятно.

      – Но как?

      Высокий приблизился к ней вплотную, наклоняясь и заглядывая в глаза.

      – Расскажите нам, Мария. Как вы ведете свою благополучную светскую жизнь, не зная о том, что ваш муж палач, убийца?

      Палач?! Убийца?! Эти люди ошиблись, они говорят о ком-то другом.

      – Дмитрий и мухи не обидит, – прошептала Беатрис. – Он играет со щенками и котятами, приносил домой раненого на охоте пса, и мы вместе лечили его.

      – Женщины – странное племя, – высокий отступил. – Придется вам показать. Семен, развяжи ее.

      – Но…

      – Выполняй.

      Тот подчинился, и спустя минуту Беатрис уже растирала запястья, не представляя, как будет передвигаться на затекших ватных ногах.

      – Пойдемте.

      Они прошли по длинному коридору. Пламя свечи, которую нес высокий, слегка подрагивало и извивалось. Казалось, эта свеча была единственным источником тепла в темном, промерзшем насквозь подвале. Мужчина остановился перед небольшой низкой дверью.

      – Вы в положении.

      – Пожалуйста, не…

      – Мне очень жаль.

      Он отпер большой замок и открыл перед ней дверь. Беатрис пришлось пригнуться, чтобы войти. Она вдохнула и ее замутило. Запах гниения и смерти был повсюду. А потом она споткнулась обо что-то лежавшее на полу, и мужчина подхватил Беатрис под локоть.

      – Смотрите, Мария, на дело рук вашего мужа.

      Он присел на корточки, и пламя свечи осветило зверски изуродованное тело мертвой женщины. Длинные спутанные волосы были покрыты засохшей коркой крови, ее лицо и тело представляло собой скопище жутких язвенных ран. Сквозь разорванную кожу под неестественным углом торчали острые обломки костей.

      Беатрис отвернулась, и ее стошнило. Она не знала, сколько это продолжалось. Казалось, что внутренности окажутся на грязном полу, и она упадет замертво рядом с изуродованным телом.

      – Ей было семнадцать, – произнес мужчина, – она никого не убивала. Просто питалась, оставляя людей в живых. Пойдемте.

      Он поддерживал ее под локоть, и Беатрис опиралась на него. Дмитрий не мог, просто не мог такое сделать! Но зачем им врать? Мысли метались, как сумасшедшие. Память подсказала эпизод, когда она случайно нашла его окровавленную рубашку и собиралась отнести прачке.

      – Дурачились с ребятами, – отмахнулся он, – никто не пострадал, только моя гордость. Оставь, ее теперь уже