Штурман пятого моря. Екатерина Каретникова

не было, но Света почувствовала, что ещё чуть-чуть – и заплачет. В последнее время Алька часто говорила такое, от чего Света казалась себе… Как бы это объяснить? Неправильной, что ли? Старомодной, никому не нужной и до смешного глупой. Иногда после таких слов Света убегала куда-нибудь и давилась слезами. Но спорить или что-нибудь объяснять Альке она бы не решилась. Потому что, во-первых, Алька была старше на год. Пятнадцать лет – это вам не четырнадцать. Во-вторых, она давно жила совсем по другим правилам. Например, могла не вернуться домой в десять вечера и даже не позвонить матери. Или выкраситься в платиновую блондинку. Или взять на пару дней норковый полушубок у взрослой подружки-соседки. У Светы никогда не было взрослых подружек. И в-третьих… Света знала, что Алька до сих пор считает её виноватой.

      – Пойдём на корму? – предложила Света, изо всех сил стараясь скрыть обиду.

      Алька снисходительно кивнула и взяла её под руку.

      На корме стояли круглые пластиковые столы с креслицами и две длинные скамьи.

      Алька плюхнулась на скамью.

      – А тут ничего, – заметила она, покрутив головой. – Удобно. И так симпатичненько.

      – И ветра нет, – добавила Света. – Вот на носу нас бы сдуло!

      – А давай на нос сходим? – предложила Алька. – Встанем там, раскинем руки и будем играть в морских птиц. Только переоденемся. У тебя куртка есть?

      Иногда она любила изображать маленькую девочку. Свете это казалось глупым, но она ни за что не призналась бы Альке, что в такие моменты стесняется её.

      – Конечно.

      – А у меня плащ. Пошли в каюту, возьмём.

      – Иди, – улыбнулась Света. – Я не замёрзну.

      Алька, громко цокая каблуками, направилась к двери, ведущей с открытой палубы в салон.

      Света поёрзала в кресле, устраиваясь. Лёгкий ветер пах водой, мокрым песком и немножечко тиной. Так пахнет только вечером на большой реке. Или на озере. Но никогда – в городе. Света подумала, что за последние месяцы почти возненавидела город. Свой родной маленький городок, где все соседи знают друг друга.

      За теплоходом тянулся кильватерный след. У самого борта вода бурлила и пенилась, будто в гигантском котле русалки решили сварить уху, но чем дальше от борта, тем меньше становилось пены, а след превращался в две расходившиеся волны.

      Монотонно гудели двигатели. Над палубой кружились и кричали откормленные чайки.

      Света подумала, что может сидеть здесь одна до самого вечера. И ни о чём не вспоминать. И ничего не бояться. Здесь, на четырёхпалубном теплоходе, никто не посмотрит на неё с презрением, никто не будет шептаться по углам, бросая косые взгляды в её сторону. А ведь она почти привыкла к этому, хотя сначала ей казалось, что такие взгляды прожигают дыры на коже, а от свистящих шепотков мучительно шумит в ушах и она глохнет. Вот только Алька… Алька вряд ли даст ей забыть обо всём.

      Алька выплыла из-за стеклянной двери, запахнула джинсовый плащ и процокала к Свете.

      – К кругосветному путешествию готова, – дурашливо отрапортовала она.

      – Тогда