Плоть и кровь. Иэн Рэнкин

поерзал в своем шезлонге. Ему все меньше и меньше нравились разговоры с отцом Лири. Они попахивали прозелитством.

      – Не пора нам перейти к делу? – спросил он.

      Отец Лири улыбнулся:

      – Протестантская трудовая этика.

      – Вы пригласили меня сюда, чтобы обратить в свою веру?

      – Зачем нам нужен такой мрачный тип, как вы! И потом, мне легче обратить в мою веру штрафной удар с пятидесяти ярдов на стадионе «Мюррейфилд» при боковом ветре. – Он глубоко вдохнул. – В сущности, моя проблема – не ваша проблема. Может быть, это вообще не проблема. – Он провел пальцем по стрелочке брюк.

      – Тем не менее попробуйте мне о ней рассказать.

      – Поменяться ролями? Что ж, я думаю, именно это и было у меня на уме. – Он чуть подался вперед в шезлонге, материал натянулся и издал жалобный звук. – Ну, тогда слушайте. Вы знаете Пилмьюир?

      – Не валяйте дурака.

      – Да, глупый вопрос. Квартал Гарибальди в Пилмьюире?

      – Гар-Би – самый гнусный район в городе, а может быть, и в стране.

      – Там есть хорошие люди, но вы правы. Вот почему церковь послала туда социального работника.

      – И у него начались неприятности.

      – Возможно. – Отец Лири допил пиво. – Это была моя идея. Там есть общественный центр, только он был уже несколько месяцев как заперт. Я подумал, что мы могли бы открыть в нем молодежный клуб.

      – Для католиков?

      – И для протестантов тоже. – Он откинулся на спинку. – Даже для тех, кто не верит. В Гарибальди преимущественно протестанты, но там есть и католики. Мы заключили соглашение и собрали кое-какие деньги. Я знал, что руководить этим может не всякий, тут нужен по-настоящему динамичный лидер. – Он нанес удар по воздуху. – Кто-то, кто смог бы объединить две стороны.

      «Миссия невыполнима», – подумал Ребус. Эта схема саморазрушится за десять секунд.

      Не последней из проблем Гар-Би было непримиримое разделение между католиками и протестантами или отсутствие такового – это как посмотреть. Протестанты и католики жили на одних и тех же улицах, в одних и тех же многоэтажках. По большей части они жили в относительной гармонии и равной бедности. Но поскольку делать в районе практически было нечего, молодежь стремилась организоваться в противостоящие друг другу банды и развязать военные действия. Каждый год происходило по меньшей мере одно генеральное сражение, в которое приходилось вмешиваться полиция. Обычно это случалось в июле, обычно где-то вокруг двенадцатого числа[11], в святой для протестантов день.

      – И вы призвали на помощь спецназ? – спросил Ребус. Отец Лири не сразу оценил шутку.

      – Ни в коем случае, – ответил он. – Мы нашли молодого человека, самого обычного, но у него есть внутренняя сила. – Его кулак рассек воздух. – Духовная сила. Сначала это был сплошной кошмар. В клуб никто не ходил, зато окна били исправно – не успевали вставлять заново, все исписано пуще прежнего, только теперь еще с личными оскорблениями. Но потом начался прорыв. Казалось,

11

12 июля – ежегодный протестантский праздник в память о «Славной революции» (1688) и победе протестантского короля Вильгельма Оранского над последним (к тому времени свергнутым) католическим королем Англии Яковом II в сражении на реке Бойн 12 июля 1690 г. В этот день (или чуть раньше или позже) проходят марши оранжистов – членов Оранжевого ордена, названного в честь Вильгельма Оранского.