Ковчег спасения. Аластер Рейнольдс

напоминала резьбу по камню. Криокапсула казалась саркофагом могучей королевы-чародейки, любимой народом отважной воительницы, защищавшей своих людей до конца и теперь покойной, окруженной вернейшими рыцарями, советниками, фрейлинами. Еще не подойдя к капсуле вплотную, сквозь ее прозрачный верх гость увидел профиль Галианы, ее плечи, лицо. Спящая королева казалась умиротворенной, спокойно принявшей судьбу. Руки сложены на груди, подбородок приподнят, так что выделяются волевые, сильные черты благородного лица. Глаза закрыты, на лбу ни морщинки. Будто потоки темной влаги, с головы спадают длинные, подернутые сединой волосы. На коже поблескивают мириады крошечных льдинок, переливаются мягкими тонами синего, розового, зеленого. В смерти Галиана выглядела утонченно-красивой, хрупкой, удивительной – словно изваянная из глазури.

      Клавэйну хотелось плакать.

      Он коснулся холодной крышки, провел пальцами, оставляя четыре едва заметных следа. Столько бы сказал ей, если бы она вырвалась из страшных объятий волка, столько бы объяснил… Ее размораживали лишь единожды, сразу после возвращения. Но через годы или века ее ведь снова могут согреть!

      Он снова и снова думал, что скажет, если разум Галианы хоть на миг прорвется сквозь мрак. Вспомнит ли она Клавэйна и то, как были вместе? Вспомнит ли Фелку, близкую и дорогую обоим как родная дочь?

      Бессмысленно терзать себя надеждой. С Галианой больше не поговорить. Никогда.

      – Я решился, – сказал он вслух, и с каждым словом изо рта вырывалось облачко пара. – Не уверен, что ты бы одобрила. Ведь ты никогда не позволяла создавать закрытые клубы вроде этого совета. Говорят, это из-за войны. Тактическая необходимость, соблюдение военной тайны. Но зародыш совета образовался еще до войны. Всегда секреты, всегда попытки скрыть важное – даже от самих себя.

      Пальцы онемели от холода.

      – Я решил вступить в совет, потому что назревает очень плохое. Если нужно это остановить – сделаю все возможное. Если остановить невозможно – приложу все усилия, чтобы провести Материнское Гнездо сквозь бурю. Но вне совета я не смогу ничего. Галиана, никакая победа в войне не вызывала у меня столько сомнений, как эта. Наверное, и ты бы сомневалась на моем месте. Ведь всегда с подозрением относилась к слишком простому, подозревая обман. Я-то знаю. Сам попался в твои силки.

      Он вздрогнул. Почему-то стало очень холодно и закололо меж лопаток – словно подглядывает кто. Но вокруг по-прежнему ровно гудели механизмы, огоньки капсул не изменились.

      Клавэйн понял вдруг, что совсем не хочет здесь задерживаться.

      – Галиана, – проговорил он поспешно и виновато, – я должен это сделать. Будь что будет, но я приму предложение Скади. Надеюсь, ты поймешь.

      – Клавэйн, она поняла бы.

      Он резко обернулся и тут же, узнав голос, понял: бояться нечего.

      – Фелка! Как ты меня нашла?

      – Догадалась. Всегда думала, что ты напоследок захочешь посоветоваться с ней.

      Как же тихо Фелка