Встать, суд идет! (сборник). Наталья Нестерова

я не поняла. Но железная Нонна впервые сказала мне «пожалуйста».

      Так я оказалась в святая святых – в кабинете владельца холдинга. Меня потряхивало от волнения, ком стоял в горле, дрожали руки, на лбу выступала испарина. Хотя предстоял выход на сцену в качестве статистки, без слов. Кабинет был огромным, оформленным с вычурной дизайнерской фантазией – абстрактные картины на стенах, люстры, напоминающие моток проволоки. Но у меня в голове стучало спасительное слово «мавзолей».

      Мама мне рассказывала, как бабушка с дедушкой обещали повезти ее, десятилетнюю, в Москву, показать мавзолей с Лениным. Полгода мама ждала, готовилась, вела себя отлично: чуть забалует – в Москву не повезем, Ленина в мавзолее не увидишь. И вот, наконец, свершилось, приехали в столицу. Очередь с раннего утра отстояли громадную. Что, кстати, подтверждало сакральность места поклонения. Но когда вошли в мавзолей, мама только и увидела дядьку в военной форме, который торопил всех – проходите, проходите! И другого, который держал палец у рта – тише, тише! А потом мама отключилась от избытка чувств. Из мавзолея ее вынесли на руках. Много лет спустя мама говорила мне: «Вот ведь глупость! Лежит мумия под стеклом, а мы в обморок падаем. Какого лешего? Не похоронили человека по-христиански, чтоб мы с ума сходили? Вика! Не верь мавзолеям!»

      Вот я и твердила себе: «Это мавзолей, только мавзолей». Сидящие за громадным столом люди были, конечно, вполне живыми, внешности обыкновенной, даже заурядной. У одного лысина под жидкими волосенками спрятана, у другого уши как локаторы, у третьей, толстухи, голова с шеей сливается. А у самого главы главного – бородавка на носу. Люди как люди.

      Мавзолей мне помог. И понимание того, что это просто люди, а не боги, – тоже. Включились слух и соображение, которые всегда отстают от визуального восприятия. Они говорили на русском языке, но суть их быстрых речей от меня ускользала. Они шутили, но я не понимала их юмора. Это были профессионалы высшего класса, а я – подготовишка, стажерка. Все равно что привести способного к математике восьмиклассника на диспут по квантовой физике.

      Мне стало досадно, обидно, меня разбирала злость на саму себя. Передо мной, то есть перед креслом Эдуарда Филипповича, лежал толстенный сводный отчет. Я стала его листать…

      Мой возглас прозвучал сценически точно, во время случайной паузы, когда слово предоставили очередному докладчику, а он замешкался. Хотя я не выбирала момент, а просто не удержалась и выпалила:

      – Это же бред!

      – Что? – впервые обратил на меня внимание главный-главный.

      Я подняла голову, на секунду встретилась с ним глазами, опустила голову:

      – Страница восьмая, пункт десять, видите цифру? Теперь итоговая сводка. Страница двадцать пять, пункт три. Числа не совпадают, хотя должны. Далее, страница девятая, пункт три «а» и страница двадцать семь…

      – Медленнее, девушка! – попросил кто-то.

      Все зарылись в бумаги. У них переменились лица. Только что это были успешные благодушные менеджеры, а теперь