Вельяминовы. Время бури. Книга третья. Нелли Шульман

политиками, расскажете о своей работе… – Тесса согласилась. Она много говорила с Ганди об уничтожении кастовой системы:

      – Мои родственники, в Америке, в прошлом веке, боролись за отмену рабства, – Тесса вздохнула, – правда, все равно, не обошлось без гражданской войны, без убийства Линкольна… – они сидели с Ганди в плетеных креслах, с лужайки слышался детский смех. Он протер очки полой белого дхоти:

      – Мы работаем для будущего, мисс Вадия, когда Индия станет свободной страной, без насилия, без причинения вреда людям… – он поднял глаза:

      – Поэтому нам важно, чтобы все знали о подобном… – он повел рукой в сторону госпиталя, – видели, что можно существовать в мире…

      – Ахимса, – Тесса пошла к воротам монастыря, – запрещено причинять страдания живым существам… – она вспомнила надменное, красивое лицо давешнего немца. Девушка поморщилась:

      – Бедная Германия. Страна болеет, и, боюсь, не излечится без войны, без пролития крови… – сзади раздался звонкий лай. Ринчен привел черного, огромного тхочи, старого знакомца Тессы. Девушке показалось, что апсо смотрит на нее с вызовом.

      – Уговорил, – согласилась Тесса, – но в затворе тебе ночевать нельзя. Не замерзнешь, среди скал? – тхочи лизнул Ринчена куда-то за ухо:

      – Приятеля, значит, нашел, – девушка усмехнулась, – с ним тебе тепло будет. Пойдем… – она кивнула на дорогу, уходящую к затвору.

      Собаки, конечно, отстали. Апсо, с его короткими лапами, было тяжело карабкаться среди камней. Тхочи, воспитанный пес, не хотел обижать товарища, обгоняя его. Лхаса переливалась ночными, тусклыми огнями, монастырь освещался багровым пламенем факелов. Тесса услышала далекие звуки труб. Наверху что-то зашуршало, она вскинула голову. Черный силуэт сокола парил над равниной. Полюбовавшись птицей, Тесса свернула за уступ скалы. Затвор был рядом, в каких-то сорока футах, над ней возвышались каменные стены. Заскрипела калитка, Тесса, на ощупь, ступила в темный двор. Девушка ахнула, кто-то рванул ее за руку.

      Она ощутила неприятный, медицинский запах. У Тессы не было, и не могло быть оружия. Она отбивалась, большая рука закрыла ей рот:

      – Тихо! Молчи, и я тебя не убью… – пальцы, шарили под рясой, гладили ее ногу, ползли вверх. Тесса вцепилась зубами в его ладонь. Встряхнув девушку, бросив ее на утоптанную землю двора, он навалился сверху. Тесса задыхалась, слыша шепот:

      – Молчи, молчи, иначе я тебе горло перережу… – Тесса ощутила холод клинка у шеи.

      – Он сумасшедший, – бессильно подумала девушка, – я закричу, но меня никто не услышит. Нельзя рисковать жизнью, нельзя погибать… – она, невольно, зашарила рукой по земле. Тесса застонала от боли. Немец вывернул ей пальцы: «Тихо, я сказал!». По лицу потекли слезы:

      – Можно сопротивляться, но нельзя чувствовать злобу. Но как? – она, все равно, попыталась, вырваться:

      – Герр Отто, я прошу вас, не надо. Я понимаю ваши чувства, я сожалею о них.