След пираньи. Александр Бушков

первым пулю первым и получит. Никому не хотелось стать пионером в этом сомнительном предприятии. Конец двадцатого века вообще скуден на героев, порывавшихся бы заткнуть грудью амбразуру.

      Мазур повелительным взглядом послал Михася в соседнюю комнату. Тот, едва заглянув, отрицательно покачал головой и занял прежнюю позицию. Нельзя было давать им время на раздумья, и Мазур, усмотрев подходящий по ширине кусок стены, тихо распорядился, мотнув головой:

      – Туда! Руки на стену, ноги шире! Кто дернется… Эй, диктофон положи на кресло – медленно, плавно… Сидеть!

      Последнее уже относилось к тестю, попытавшемуся было вскочить, – не хватало еще, чтобы начал метаться по комнате и кто-то воспользовался им в качестве живого щита…

      Трое приняли указанную Мазуром позу. Михась, благо на столе лежал и нож, и моток белой синтетической веревки, мгновенно отхватил несколько кусков и выскочил в прихожую, дабы спеленать ушибленного привратника и вырубленную Кеану. Взяв освободившийся нож, Мазур одним рывком рассек веревки на запястьях Ирины и осторожненько отодрал со щек и губ клейкий скотч. Она была в некоторой заторможенности и потому даже не потянулась прикрыть грудь, вообще не шевелилась – сидела и таращилась на него округлившимися глазами. Мазур мимоходом отвесил ей пощечину – в целях предупреждения истерики, на посторонний взгляд игривую, но довольно чувствительную. Сделал страшную рожу тестю – которым некогда пока что было заниматься.

      На столе отчаянно запищала черная рация-переноска, замигала зеленая лампочка. Некогда было обыскивать троицу на предмет документов и любых других улик – Мазур выработанным за годы звериным чутьем ощущал, что пора сматываться, и как можно быстрее. Неважно, мафия это или спецслужба – за ребятками определенно организация, в каковой, вполне возможно, уже заливаются тревожные звонки, лихие события в том магазине не могли остаться незамеченными…

      Он махнул Михасю и с разбегу оглушил крайнего справа в шеренге. Михась тут же попотчевал двух остальных – от всей души, на совесть. Сзади слабо ахнула Ирина, зрелище и в самом деле было малоэстетичное, далекое от общечеловеческого гуманизма. Мазур, окинув беглым взглядом павших витязей, повернулся к ней и посоветовал:

      – Застегнись, простынешь.

      Видя, что она все еще пребывает в легоньком трансе, сам подошел, застегнул блузку, верхнюю пуговицу летних брюк. Тут только она дернулась:

      – Лифчик…

      – Оставь на память, – нетерпеливо сказал Мазур, озираясь. – Новый купишь…

      Схватил со стола ее сумочку, заглянул, убедившись, что документы тестя с тещей там так и лежат, – но их явно вынимали для просмотра, все в сумочке перерыто, – сунул теще в руку, подхватил с кресла ее бежевый пиджак, накинул на плечи. И тогда только перерезал веревки на руках у тестя, подтолкнул его к двери:

      – Ходу! – Подхватил попутно диктофончик и спрятал себе в карман. – Ира, пошли, без истерик…

      – Нужно же милицию вызвать! –