След пираньи. Александр Бушков

и развлекался от души, ни разу не попавшись… И если мы эту воображаемую линию продолжим, она аккурат в железную дорогу и упрется. Только там все наоборот: там, в поезде, убийца налицо, хоть и мертвый…

      – И к чему вы мне все это говорите?

      – Сам не знаю, – пожал плечищами Бортко. – Просто выдался этакий вот сезон загадок, сатанеешь, честное слово. – Он нагнулся к Мазуру совсем близко. – И так и тянет вам очную ставочку устроить.

      – С кем? – глядя ему в глаза, спросил Мазур.

      – С самым разным народом.

      – А зачем?

      – Вот то-то и оно – зачем? Даже если какому-то обормоту вы и покажетесь знакомым – всякое бывает, – подкрепить это ничем не удастся. Снова меня, болезного, одернут, я рожки и втяну, что та улитка… И поговорить нам совершенно не о чем, а?

      – Не о чем, – сказал Мазур.

      – Решительно? – Бортко дернул уголком рта. – Вы поймите меня правильно: я вас ни в чем не обвиняю и ничего не пытаюсь пришить. Не столько из врожденной доброты, сколько оттого, что дело безнадежное. Но вот если бы вы мне рассказали совершенно добровольно, я бы даже уточнил, как частное лицо – частному лицу, не наблюдались ли в нашей тайге какие-нибудь нехорошие странности? Не встречалось ли вам чего неприглядного?

      – Не был я в тайге, – сказал Мазур. – Не взыщите.

      – Точно?

      – Точно, – сказал Мазур.

      – Я понимаю, что вы насквозь засекреченный и крайне нужный державе человек, – произнес Бортко врастяжку. – Но вот запросто, по-человечески могли бы поболтать? Я же не из любопытства вас пытаю, мне по работе знать надлежит обо всем, что в губернии делается…

      Пожалуй, это звучало, как просьба – без лицедейства на сей раз. Но Мазур идти навстречу не собирался. Все было бессмысленно – доказательств нет, а половина свидетелей отправилась к праотцам…

      – Ну, а все-таки? – мягко спросил Бортко.

      – Нечего мне вам рассказать, к сожалению, – пожал плечами Мазур. – Не был, не видел…

      – А если кто-то еще вляпается? Только не будет у него ни вашей сноровки, ни вашей крыши?

      – А если доказать ничего нельзя? – в тон ему ответил вопросом Мазур.

      – Это уж мне решать.

      – Нет, увольте…

      – А что там у вас в расположении рвануло? – спросил Бортко, неторопливо пряча карту в стол.

      – Представления не имею, – сказал Мазур. – Это уж настолько не мое дело… Я ж не особист.

      – Понятно.

      Вошел неприметный, вновь бесшумно устроился на стуле и в ответ на взгляд шефа пожал плечами. Не похоже было, чтобы полковника это разочаровало, хотя Мазур ничего не стал бы утверждать с уверенностью.

      И спросил, подумав:

      – Я вам больше не нужен?

      – Как вам сказать… – протянул Бортко. – С одной стороны, больше вроде бы и рассуждать не о чем. С другой – вроде бы очередная странность напрашивается в гости. Я ж говорю – странности у нас косяком пошли… Уж простите за новый нескромный вопрос: у вашей супруги татуировки были?

      Вот этого