Сломанные цветы (сборник). Анна Бергстрем (Фрида)

такими прекрасными чувствами, разлагалось дохлое море…

      – Почему ты такая грустная? Что-то случилось? – Алекс обнял Марусю за плечи.

      – Всё нормально, – съёжилась она, отпихивая его от себя.

      – Я горю, – сказал огонь, – но мои холодные руки говорят обратное…

      Если боль невыносима, то она кратковременна, а всё остальное можно вынести. «Ненавижу!» – кричит тот, чьи чувства незаслуженно отвергли. И только мудрый понимает, что чаще всего агрессия другого человека – это его просьба о Любви…

      – Я верю, что вместе мы сможем справиться со всеми проблемами, – в который раз повторял Дарлинг с надеждой и заботой, на которую может быть способен только самый близкий человек.

      – Поживём – увидим, – вздыхала унесённая холодным солнцем, пытаясь вспомнить адрес своей виртуальной луны…

      Сегодня снова противно кричали птицы. Небо пульсировало их упругими телами, как перевёрнутый муравейник.

      – Скажи, моя дорогая рыбка, что я могу сделать для тебя? – спрашивал готовый на всё Дарлинг.

      Он закрывал окна, в надежде отгородить бедняжку от жестокого мира. Прыгал перед ней на задних лапках, как дрессированная зверюшка. И казалось, что ещё немного – и он завиляет хвостиком, как преданный лабрадор.

      Но дохлое море в сердце Маруси неумолимо разлагалось. В глубине души распускалась боль, будто смертельный цветок. И осколки льда кристаллизовались в кончиках пальцев…

      – Пожалуйста, молчи и будь тёплым, – язвила унесённая холодным солнцем. – Я хоть подумаю о жизни и погрею об тебя свои озябшие клешни.

      А потом всё больше замыкалась в себе.

      – Ок, я сделаю всё, что ты скажешь, дорогая… – грустно вздыхал тряпкомуж. И снова натягивал беззаботную улыбку, вспоминая, что в цирке грустить не принято. Он верил в то, что их отношения ещё можно спасти. И сломанные цветы погибших чувств снова расцветут, как это было прежде.

      Но становилось всё более ясно, что ничья любовь не сможет спасти нас, если мы не любим себя. Поскольку, отправляясь на поиски любви с пустотой внутри, мы находим лишь новую пустоту…

      – А кто этот чел в застиранных джинсах? – спросила бывшая одноклассница, наконец-то увидев жениха Маруси на вечеринке у знакомых.

      – Это тряпкомуж… То есть Алекс.

      – Так он твой муж?

      – Нет. Мы просто живём вместе, – вздохнула она, немного краснея.

      Одноклассница прищурилась:

      – Хочешь свинтить от него?

      – Не знаю, время покажет… – загрустила девушка, скисая как просроченный йогурт. – Скорее, от такой жизни я сама свихнусь головой.

      – Рыбка моя, иди кушать! – хлопотал у стола Алекс, сгребая, как курица-наседка, со стола в тарелку гору всевозможных салатов для любимой.

      – Смотри-ка, какой заботливый. Ну чем он не угодил тебе? Мне б такого!

      – Я уже ничего не понимаю, – вздохнула Маруся, готовая разрыдаться. Она злилась на себя за эту неблагодарность. И ей даже стало жалко тряпкомужа, который пытался сделать для неё максимум того, что было