Кастанеда. Код иной реальности. Яков Бен Бирсави

сюда за силой. С десяток рук взметнулось вверх; Тед тоже поднял руку.

      – Очень хорошо, – кивнул Кастанеда. – Благодарю за внимание, вы можете идти.

      Мы непонимающе смотрели друг на друга… никто не решался выйти.

      – Те, кто поднял руки, могут идти, – повторил Кастанеда. – Не задерживайте остальных, пожалуйста.

      «Пришедшие за Силой» нерешительно стали подниматься со скамеек и, пожимая плечами, направились к выходу.

      – А теперь будьте добры, поднимите руки те, кто НЕ пришел сюда за Силой, – сказал Кастанеда, сделав ударение на слове «не». И посмотрел на меня – поверх остальных, сидящих впереди.

      Я поднял руку, не глядя, кто еще поднял руки.

      – Вы тоже можете идти. Всего хорошего.

      Вместе со мной вышло человек десять. Еще десять человек осталось в аудитории. За дверьми стояли те же незнакомые женщины; в руках у одной был ящичек с прорезью. Каждый выходящий должен был бросить свой сиреневый треугольник туда.

      Тед ждал меня на улице. Я думал, он будет разочарован, но он еще больше светился и подпрыгивал.

      – Что там? Что там? – коротко спрашивал он меня. – Кто остался, сколько? Вот везунчики; так, наверное, Карлос отбирает достойных.

      – Да уж, – усмехнулся я. – А мы с тобой, значит, лицом не вышли. Однако две сотни пропали зря.

      Тед остался в университете ждать окончания занятия в надежде разнюхать, о чем говорил доктор Кастанеда. Я же отправился за город, в гости к другу. Когда я вернулся, Ловенталь был уже дома. Не успел я войти, как он выплеснул на меня новость:

      – Только представь себе, Джек: он два часа грузил им про феноменологию и восприятие, только и всего! Никто не хочет идти на семинар: платить за это занудство штуку баксов!

      – Наверное, именно так Кастанеда и отбирает достойных, – пошутил я.

      Но шутка моя неожиданно обернулась правдой. Поздно вечером мне позвонили из университета и сообщили, что следующее семинарское занятие состоится завтра в четыре часа пополудни. Спустя минут десять раздался еще один звонок: тот же голос попросил позвать Ловенталя.

      – Ну и ну! – сказал он, положив трубку. – Ты представляешь, завтра в восемь утра я должен быть на семинаре!

      Как мы узнали позже, Кастанеда таким образом разделил группу на две части. Тем, кто совсем не поднимал рук и остался в аудитории, было предложено присоединиться к одной из двух групп по выбору; но из них пришли только двое; остальные, видимо, решили, что и в остальные дни будет так же скучно, как и на первом занятии.

      Занимались мы в течение десяти дней без выходных. Это был, пожалуй, самый насыщенный из его семинаров (мне есть с чем сравнивать: после этого я занимался еще на трех семинарах у Кастанеды, и, кроме того, посещал группы тенсегрити, которые вели его ученики).

      Утром Кастанеда вел первую группу, вечером занимался с другой. Шестичасовое занятие выжимало из нас все соки. Тед приходил, когда я только начинал собираться к Кастанеде, и, не раздеваясь, валился на диван. Не в