Кастанеда. Код иной реальности. Яков Бен Бирсави

себя мертвецу. Я не дам вам никаких ориентиров: пусть сработают ваши собственные стереотипы. Просто постарайтесь войти в роль мертвеца как можно глубже.

* * *

      Затем Кастанеда сказал, что можно начинать. То ли от волнения, то ли от сложности расположения классов, но добраться до центра в нужном порядке не удавалось никому. Настала моя очередь прыгать. До этого я внимательно следил за каждым проходящим лабиринт. Я видел, что ошибки их были примитивными и происходили в основном от отсутствия внимания. Я сконцентрировался, впрыгнул в первый квадрат и почти сразу услышал оклик:

      – Сгорел! Яков, сгорел!

      Я посмотрел под ноги и увидел, что это действительно так: я стоял в квадрате с номером 11. Как я мог спутать его с единицей? Делать было нечего: теперь я должен был изображать мертвеца. Я посмотрел на тех, кто «умер» до меня. Им не пришло в голову ничего лучшего, как улечься на пол и притвориться мертвыми.

      Я захотел соригинальничать и стал изображать из себя духа. Я сел в тень одного из студентов и начал двигаться вместе с тенью. Когда он поднялся для игры в классики, тень его сократилась, а я прыгнул в угол. Не знаю, как назвать это переживание, но, когда я сидел в тени, со мной что-то происходило. Причем я понял это только когда оказался в углу. Пока Кастанеда не велел нам «воскреснуть», я сидел в углу и дрожал. Дрожь эта не была наигранной, меня действительно трясло, как при лихорадке. Я дрожал от страха, потому что не знал, что произошло. Я ничего не делал, просто сидел и твердил про себя: «Я – дух, который живет в тени». Когда тот, в чьей тени я прятался, встал, мое тело само бросилось в угол.

* * *

      Никто из слушателей не добрался до центра. Все «сгорели» по пути и теперь изображали, кто как мог, мертвецов. Большинство просто лежали на полу с закрытыми глазами. Однако по их позе угадывался характер «смерти»: кто-то, спеленатый саваном, лежал на спине, как и полагается покойнику, кто-то лежал ничком, раскинув в стороны руки, словно упал со скалы или с лошади; кто-то «умер» в жестоких корчах, а кто-то был «погребен» ритуальным способом, в позе спящего младенца.

      Но все это были «порядочные» «покойники», умершие, как полагается умирать человеку. Один я, ставший после «смерти» беспокойным духом, сидел в углу и благодаря этому мог наблюдать все, что происходило в комнате. Когда отпрыгали и «умерли» все, Кастанеда подошел к классам и стал прыгать сам. Я увидел, как серьезно и сосредоточенно он подошел к этой игре. Он ни разу не ошибся и дошел до центра целым и невредимым. Стоя в «огне», он велел нам «воскреснуть». Мы поднялись со своих мест и сели на стулья вокруг классиков. Кастанеда дождался, пока мы рассядемся, затем двинулся в обратном направлении. Он снова не ошибся ни разу. После того как он покинул последний квадрат, он велел одной из девушек взять губку и стереть классы. Затем он объявил, что занятие окончено.

      Для меня это было полной неожиданностью: я полагал, что он должен объяснить нам этот опыт. Судя по реакции остальных, не я один испытал что-то странное