Молчи и танцуй. Роман Грачёв

в полумрак дежурного освещения. Остановился перед металлической дверью, украшенной гигантской табличкой с надписью «Радио Пилот». Программный отдел». В самом низу было указано время работы: с 9 до 18 часов. Вадим взглянул на часы.

      – Заходи, заходи, – услышал он голос за спиной и чуть не вскрикнул от неожиданности. К нему со стопкой посуды в руках направлялся Глеб. – Чего остановился? Я тут чашки мыл в туалете. Секретарши в выходные нет, а у меня гора грязного фарфора скопилась. Открывай, а то руки заняты.

      Вадим открыл массивную дверь, пропустил вперед начальника и прошел сам, неуверенно осматриваясь.

      Офис «Пилота» представлял собой вытянутое в длину помещение со стеклянными перегородками. В каждом «аквариуме» размещалось одно из подразделений станции. В центре комнаты, перед входом, возвышалась стойка офис-менеджера. Вадим отметил, что она, пожалуй, будет повыше стойки бара.

      Глеб поставил на нее свою посуду, стряхнул руки.

      – Пойдем, – сказал он, – покажу, как мы живем.

      Он подвел гостя к первому аквариуму. Дверь была открыта настежь, а внутри из-за горы аппаратуры торчала чья-то лохматая голова.

      – Вот это у нас производственная студия, так называемый «продакшн». Здесь пишутся рекламные ролики, программы, клепается вообще вся музыкальная и звуковая продукция. А там у нас сидит Паша, наш оператор и звукорежиссер, которому даже в выходные не сидится дома. Паша, покажи личико!

      Лохматая голова взметнулась вверх. Оператор оказался высоким и скуластым парнем лет двадцати.

      – Здрасьте, – сказал он.

      – Не отвлекайся, работай. – Глеб пошел дальше. – Вот тут, в закуточке – столовка, тут мы, бывает, обедаем и даже ужинаем.

      Столовая пристроилась в углу. Жалюзи темно-коричневого цвета прятали от любопытных глаз столик, две кушетки и холодильник с микроволновой печью. Окон в «столовой» не было.

      Глеб пошутил:

      – Захочешь водки попить – приноси сюда, поможем, и никто не увидит.

      Вадим все это время молчал, и лишь на упоминании о водке с улыбкой хмыкнул.

      Глеб провел его в дальний конец офиса, открыл дверь в очередной «аквариум».

      – Тут у нас эфирка… эфирная студия, то есть. Вещание идет отсюда.

      Студия пустовала. Вадим огляделся с немым благоговением. У стола, на котором, кроме микшерского пульта и двух плоских мониторов, были наставлены небоскребы всякой аппаратуры, скучал стул на колесиках, на его спинке висели наушники. В колонках тихо наигрывал свои гитарные форшлаги Гари Мур.

      – Время позднее, – пояснил Глеб, – в воскресенье по вечерам у нас ди-джеи пока не работают, вещание идет без ведущего. Пашка со сменщиками следит за эфиром, чтобы ничего не грохнулось, но скоро мы поставим программу, которая позволит нам всем в конце рабочего дня валить домой.

      Он жестом предложил Вадиму подойти поближе. Тот шагнул к столу, очень внимательно все осмотрел.

      – Ну как?

      – Годится, – улыбнулся Вадим.

      – Ну, тогда пошли ко мне.

      По дороге