Рубин Карашэхра. Наталья Турчанинова

гудящие от усталости ноги. – Теперь можно начинать рассказывать страшные истории. Самое время.

      Ангелок вздрогнул и плотнее запахнул крылья, которыми он укрылся наподобие плаща.

      – Давайте не будем… их рассказывать. И так как-то не по себе.

      – Ладно, – покладисто согласился я. – Не будем. Отложим до завтра.

      – Лучше расскажите, что произошло, – попросил он. – Я уже понял, поединок Буллфер проиграл, но что это было за оружие?

      Я сделал таинственное лицо, многозначительно помолчал и честно признался:

      – Не знаю. Никогда не видел ничего подобного. А вы?

      – Я тоже, – сказал ангелок печально. – И что теперь будет?

      – С Буллфером?… Хотел бы я знать… Он не должен был выжить после поединка. Если бы погиб достойно, как все прежние Хозяева, у которых отнимали власть, не было бы никаких проблем.

      Энджи укоризненно покачал головой:

      – Вы совсем не так циничны, как хотите показать, Гэл. Вы спасли его тогда, спасаете сейчас. Вы его друг…

      – Слуга!

      – Нет, друг.

      Я бы покраснел от удовольствия, если бы не слой грязи, покрывающий мое лицо. Нет, все-таки есть в этом ангелочке что-то достойное, несмотря на всякие романтические бредни, и общаться с ним приятно.

      Ангелок мог бы еще долго рассуждать о дружбе и преданности, как вдруг Булф застонал. Энджи мгновенно забыл обо мне и перепорхнул к нему. Хозяин пошевелился, его рука скользнула по груди, когти царапнули по панцирю подсохшей грязи.

      – Что со мной? – хрипло прошептал он. – Где я?

      – Ты ранен, – ответил ангелок своим спокойным мягким голосом. – Гэл лечит тебя какой-то целебной грязью.

      – Я выиграл?.. Победил? Где Хул?

      – Ее здесь нет. – Энджи положил ладошку на его лоб, и Булф перестал метаться.

      – Значит, победил… – Он шумно вздохнул и снова задремал.

      Ангелок посидел рядом с ним еще немного, потом снова перебрался к костру и тут же натолкнулся на мой вопросительный взгляд.

      – Значит, врем, ваша светлость? «Ее здесь нет»! Не стыдно?

      – Я не врал! – воскликнул ангелок, краснея до ушей. – Я просто… ничего ему не сказал!

      – Не сказал правды.

      – Да, – согласился он, опуская лицо с горящими щеками. – Но он болен, ему нельзя волноваться. Пусть думает, что все хорошо, если не помнит реальности.

      – Милосердие, – презрительно буркнул я. – Посмотрим, что он скажет нам, когда придет в себя.

      В себя Буллфер пришел через два дня. Все это время я лечил его грязью, а ангелок – своим золотым светом. На третьи сутки бывший Хозяин открыл глаза, обвел осмысленным взглядом нашу убогую пещеру, чумазого ангелочка с соломинками в спутанных волосах и поцарапанными коленками, меня в драной, заляпанной куртке, со следами недавно заживших ссадин на морде, и все понял.

      – Я проиграл, – сказал он спокойно, но за этим спокойствием уже звучало пока еще отдаленное бешенство.

      – Ты только не волнуйся, – заворковал ангелок уверенно. Он привык к Буллферу