Вечная философия. Олдос Леонард Хаксли

только тем, что у христиан Аватар был и может быть только один.

      Наши действия в значительной мере зависят от наших мыслей, и если мы совершаем дурные поступки, то у нас есть фактические основания предполагать, что наше мышление в чем-то не соответствует материальной, ментальной или духовной реальности. Христиане верили, что есть только один Аватар, и христианская история знала больше кровавых крестовых походов, межконфессионных войн, преследований и религиозного империализма, чем история индуизма или буддизма. Абсурдные и идолопоклоннические доктрины, провозглашающие квазибожественную природу монархических государств и их правителей, разжигали бесчисленные политические войны и на Западе, и на Востоке, однако восточные народы не верили в уникальное откровение в один-единственный конкретный момент времени или в квазибожественность некой церковной организации, а потому на удивление успешно избежали массовых убийств во имя религии, которые в христианском мире совершались с чудовищной частотой. В этом отношении уровень общественной морали на Западе был ниже, чем на Востоке, и при этом выдающихся святых Запад породил не больше, а моральные установки рядовых индивидов, судя по имеющимся у нас свидетельствам, были ничуть не лучше, чем на Востоке. Если дерево и впрямь познается по плодам, то христианское отступление от положений Вечной философии оказалось непростительным.

      Логос выходит из вечности во время исключительно для того, чтобы препроводить тех, чью телесную форму он принимает, из времени в вечность. Если появление Аватара на исторической сцене имеет огромную важность, то это потому, что через свое учение он показывает и, будучи каналом для благодати и божественной силы, воплощает в себе путь, который выведет людей за пределы истории. Автор Четвертого Евангелия утверждает, что слово стало плотью, но в другом абзаце он добавляет, что плоть не пользует, то есть не значит, нимало. Нимало, надо отметить, сама по себе: как средство слияния с имманентным и трансцендентным Духом она, конечно, значит очень много. В этом контексте очень интересно пронаблюдать историю развития буддизма. «В форме религиозных и мистических образов, – пишет Р. Е. Джонстон в книге «Буддийский Китай», – Махаяна выражает вселенские положения, в то время как Хинаяна не может освободиться от господства исторического факта». Выдающийся востоковед Ананда Кумарасвами пишет: «Как Вайшнавские священные тексты предупреждают кришнаита о том, что Кришна Лила – это не история, но процесс, вечно развивающийся в сердце человека, так адепт Махаяны предупрежден, что вопросы исторического факта не имеют никакой религиозной значимости». (За исключением тех случаев, стоит добавить, когда они указывают на средства – или сами представляют собой эти средства – удаленные или прямые, политические, этические или духовные, при помощи которых люди могут достичь освобождения от своего «я» и уз времени.)

      На Западе освободить христианство от ига исторического факта (или, точнее, от той путаницы современных хроник и последующих умозаключений