Молчание посвященных. Эффект бумеранга (сборник). Александр Звягинцев

за дувалами двориками и устремленными ввысь острыми стрелами минаретов. С грохотом проносятся мимо встречные, исписанные арабской вязью грузовики, мелькают легковые «Форды» и «Тойоты». С презрительным безразличием ко всему шествуют тяжело груженные верблюды, семенят ушастые ослики.

      Кидая частые взгляды на бледное лицо дремлющего Сарматова, доктор Юсуф озабоченно хмурит сросшиеся на переносице брови. Проверяет пульс на его безвольной руке, цокает языком и горестно качает головой.

      Летит под колеса дорога.

      А высоко-высоко, в выбеленном солнцем азиатском поднебесье, черными крестами кружат грифы…

      На закате «Тойота» подкатила к автостоянке перед современным зданием аэропорта Исламабада. Сидящий в «Мерседесе» с затененными окнами Али-хан, увидев машину, что-то крикнул троим мужчинам в европейских костюмах, прохаживающимся неподалеку.

      И те, когда доктор Юсуф и Сарматов сквозь толпу пассажиров направились к стеклянной коробке аэровокзала, последовали за ними на некотором расстоянии. Встречные удивленно оглядывались на высоченного европейца с изуродованным шрамами лицом и маленького азиата, бережно поддерживающего его под локоть.

      Внезапно с закатного неба обрушился грохот и из-за стеклянной коробки вырвались два истребителя «Ф-16».

      – Мордой в землю, славяне! – по-русски заорал высокий европеец и, сбив с ног, вжал азиата лицом в асфальт.

      От его крика пассажиры шарахнулись в стороны. К распростертым на асфальте бросились несколько полицейских, но на пути у них встали трое мужчин в европейских костюмах. Они показали полицейским какие-то документы. Те с недовольным видом повернули назад.

      – Тебе хочется попасть в пакистанскую тюрьму? – шипел на Сарматова Юсуф, увлекая его в здание аэровокзала. – Скорее, скорее с глаз нечестивых фараонов!

      Скорее тот не мог. Часто дыша, как выброшенная на берег рыба, он еле передвигал непослушные ноги.

      Офицер-пограничник внимательно перелистал их паспорта. Видимо, его что-то смущало в Сарматове, и он долго вглядывался в его заросшее бородой лицо. Но не найдя, к чему придраться, офицер нехотя поставил в паспорте штамп пограничного контроля:

      – Приятного полета, мистер Карпентер! Приятного полета, господин… э… э… Рахмон ибн Юсуф!

      – Юсуф ибн Рахмон, – поправил его тот.

      – Очень хорошо, что вы помните свое имя, – ухмыльнулся офицер.

      Через полчаса «Боинг-747» оторвался от взлетной полосы и круто ушел в тревожные всполохи закатного неба.

      Один из троих мужчин, не дожидаясь, когда самолет скроется за красными закатными облаками, поднес к губам портативную рацию.

      – Все прошло без осложнений, брат. Наши друзья уже в небе.

      – Благодарю, брат! – откликнулся из «Мерседеса» Али-хан. – Когда мне снова понадобится ваша помощь, я найду вас, а пока живите в своих семьях и строго исполняйте предписания Корана.

      – Располагайте нами в любое время, брат, – донеслось из рации. – Да свершится то, что должно свершиться!..

      – Да