Кузькина мать. Виктор Суворов

эти ворота наглухо заперты. Стучите – не достучитесь.

      Водитель черной машины и мотоциклисты глушат двигатели на стоянке, усыпанной мелкими камушками. Тут, за высоким забором, в этом неприметном здании, для них есть комната отдыха с телевизором, подшивками журнала «Вокруг света» и книжками Александра Беляева про человека-амфибию и остров погибших кораблей. Тут их всех накормят. Если потребуется – не один раз. Здесь можно и поспать, досмотреть сны, прерванные тревогой. Кто знает, сколько предстоит ждать и куда придется нестись через пять минут, через час, два или через трое суток. Потому и водитель, и сопровождающие должны быть свежими, отдохнувшими, готовыми по первому сигналу доставить своего пассажира куда прикажут.

      А маршал скрылся за дверью.

      Ни водителю, ни сопровождению знать не положено, что он делает за той дверью. А он за ней ничего и не делает. За той дверью сидит охрана с автоматами. Маршал пробегает коридором, не отвечая на приветствия. Некогда.

      Перед ним бесшумно растворяется дверь, точно такая, как в фильмах про ограбления банков: массив тусклой блестящей стали, весом никак не меньше десяти тонн.

      Дальше – стремительный спуск, почти падение, в лифте. И плавное торможение в конце пути на огромной глубине. Тут его ждет поезд всего из двух вагонов. Вагон метро совсем не такой, в каких трудящиеся по утрам спешат на работу, чтобы досрочно, согласно обязательствам, выполнять пятилетние планы. Вагон – это кабинет без окон, но со столом, креслом, аппаратурой правительственной связи.

      – Второй?

      – Еду.

      – Третий?

      – Через четыре минуты буду.

      – Четвертый?

      – Почти на месте.

      – Пятый?

      – На месте.

      Второй – это первый зам. Третий – начальник штаба ПВО страны. Четвертый – командующий зенитно-ракетными войсками. Пятый – командующий истребительной авиацией ПВО страны.

      Сноски