Чернокнижники. Александр Бушков

в крайне оригинальной манере карточной игры. Той самой, за какую в иных местах бьют канделябрами. Ну, канделябрами его не били, да и шума поднимать не стали, чтобы не порочить чести полка – тихонечко выпихнули в отставку.

      – Да, это бывает, – понятливо кивнул Савельев. – А он какую роль в событиях играет?

      – Вероятнее всего, он и раздобыл Аболину вид. Точных свидетельств нет, но косвенные имеются… Эти двое внезапно сделались большими приятелями, не разлей вода. Так это выглядит со стороны. На деле же, очень похоже, Аболин его прибрал к рукам и превратил, полное впечатление, в подручного. Знаете, чем с тех пор стал заниматься Кирюшин? Болтаться по солидным антикварным лавкам и продавать всевозможные драгоценности – табакерки, женские украшения, червонцы чуть ли не пригоршнями. И все, абсолютно все происходит из времен Елизаветы Петровны. Надо полагать, Аболин платит ему хорошо – Кирюшин даже почти перестал появляться в игорных домах, а ведь там главным образом на жизнь и зарабатывал…

      – Что-то до меня не сразу и доходит смысл этой комбинации… – честно признался Савельев.

      – Я тоже сначала не понял, – кивнул Рокотов. – Потом догадался. Аболин в Москве – чужак, и если будет продавать драгоценности в большом количестве, пусть даже чистые, рано или поздно привлечет внимание. А ему этого, конечно же, не нужно. Как-никак проживает по чужому виду… Кирюшин – дело другое. Коренной москвич, до сих пор вхож в иные приличные дома – обстоятельства его ухода из полка огласке не предавали. Слушок о нем, конечно, ползет – и касаемо карточной игры, и касаемо других проделок… Но таких молодчиков, принятых в приличных домах, в Белокаменной хватает: с одной стороны, сплетни ползут, с другой, ни в чем окончательно не уличены… А главное, он всем и каждому рассказывает, что получил немаленькое наследство от дальнего родственника, состоящее главным образом из драгоценностей – которые намерен обратить в деньги, купить хороший дом, а то и усадьбу, жениться, остепениться… Очень удобное прикрытие для его походов по антикварам. Ни малейших подозрений: мы с некоторых пор пристально все отслеживаем, но ни одна драгоценность так и не объявлялась в полицейских списках похищенного, да и краж елизаветинских червонцев не наблюдалось. А меж тем Кирюшин, по точным подсчетам, их одних продал не менее двухсот. И это продолжается до сих пор…

      – Знаете, что любопытно? – вмешался Бахметьев. – Домик действительно был приобретен – но купил его не Кирюшин, а Аболин. Законнейшим образом, у вдовы титулярного советника Храмцова, после смерти мужа решившей уехать из Москвы в родную Вологду. Не дворянский особняк, конечно, – этакий небольшой, но уютный домик с садиком в Замоскворечье. Вот уже пять месяцев Аболин там обитает тихо и благонравно, как истый замоскворецкий житель. С некоторых пор у него там объявился дворник, он же сторож и прислуга за все. И снова та же история: вид на жительство настоящий, вот только хозяин его, крестьянин Олонецкой губернии, будучи в прошлом году обокраден, лишился