Скрипач не нужен. Павел Басинский

подавителю Польского восстания, после чего либеральная публика отворачивается от него. В том же году «Современник» все-таки запрещают. В 1869-м бывшие сотрудники «Современника» Жуковский и Антонович печатают «Литературное объяснение с г. Некрасовым», где сводят с ним денежные счеты. Некрасов, свидетельствует Антонович, обманул Чернышевского и Добролюбова. Сам при этом остался в стороне, живет барином. В том же году Тургенев в «Вестнике Европы» публикует «Воспоминания о Белинском», где выставляет Некрасова в самом невыгодном свете.

      Что ты, сердце мое, расходилося?..

      Постыдись! Уж про нас не впервой

      Снежным комом прошла-прокатилася

      Клевета по Руси по родной.

      Не тужи! пусть растет, прибавляется,

      Не тужи! как умрем,

      Кто-нибудь и об нас проболтается

      Добрым словцом…

      Недалеко время, когда публике наскучит поэзия Некрасова, и она отвернется от него в ожидании нового кумира. Кумир не замедлит явиться. Им окажется молодой стихотворец С.Я.Надсон.

      А пока в конце семидесятых годов смертельно больной Некрасов пишет цикл «Последние песни» – стихи, вознесшие его имя на величайшую высоту в русской лирической поэзии.

      «Последние песни» (черновое название сборника – «Черные дни») пронизаны предощущением близящейся катастрофы. Гул грядущих мировых катаклизмов, зреющих в глубине ХIХ века, гул, еще не слышимый обывателем, явственно звучит в поздней лирике поэта. Поэзия стона переходит в крик. Чувство вселенского горя, непоправимости ошибок, допущенных человечеством, страх за судьбу родины – вот последнее, что мог выразить Некрасов перед смертью:

      Дни идут… всё так же воздух душен,

      Дряхлый мир – на роковом пути…

      Человек – до ужаса бездушен,

      Слабому спасенья не найти!

      Но молчи во гневе справедливом!

      Ни людей, ни века не кляни:

      Волю дав лирическим порывам,

      Изойдешь слезами в наши дни…

      Так не могли написать ни Пушкин, ни Лермонтов. Должно было пройти время, чтобы русский поэт смог прийти к подобным откровениям.

      Катастрофическое состояние души определило и образную структуру этих стихотворений. Реалист особого склада, Некрасов приходит к поразительному сочетанию глобальности поставленных вопросов с яркой конкретностью их художественного решения. В то же время задолго до символистов Некрасов выступает как подлинный «символист». Как, например, передать чувство бесконечного страдания, накопленного человечеством за века существования? Вот как решал эту тему поэт Иван Аксаков:

      И сдается – над всей бесконечной

      Жизнью мира проносится стон,

      Стон тоски мировой, вековечной,

      Порожденной в пучине времен…

      Сильно, экспрессивно! И в то же время расплывчато. А вот Некрасов… Обращаясь к теме русско-турецкой войны, он, минуя батальные полотна, позволяет увидеть читателю последствия войны:

      И бойка ж у нас дорога!

      Так увечных возят