Фенечка для фиолетовой феи. Светлана Лубенец

Золотарева, неужели ты совсем не боишься?

      – Конечно, не боюсь. Чего бояться? Подумаешь, сказки для детей младшего возраста, – ответила Ксения непослушными губами. На самом деле у нее от страха опять сводило скулы, но Сырку совершенно необязательно знать об этом. Она сняла с крючка полотенце, чтобы дать Сыромятниковой, и взвизгнула: – Ирка! Ты же сваришься! – И бросилась заворачивать кран, из которого, судя по пару, шел крутой кипяток. – Ну нельзя же так! Не приходила бы лучше, раз до такой степени боишься. Инвалидом сделаешься, а нам отвечай!

      Ирка с изумлением посмотрела на свои покрасневшие от горячей воды руки и ответила, как отрубила:

      – Раз пришла – значит, надо было!

      Когда они вернулись в комнату, Диана заканчивала растирать мыло по зеркалу тряпкой, а Долли установила на письменном столе у стены два подсвечника с тонкими витыми свечами, оставшимися после Нового года. Между ними поставили приготовленное зеркало, а перед ним Долли положила девственно чистый лист бумаги.

      – Это для ее ответов? – на всякий случай уточнила Ира, нервно потирая горевшие после кипятка руки.

      – Естественно, – снисходительно буркнула Диана. – Вопросы-то хоть придумала или только посмотреть на Даму пришла?

      – Придумала, – еле прошелестела дрожащая Сыромятникова. – А вы придумали?

      – Давно, – отчеканила Долли и повернулась к Ксении. – А вот ты, например, Золотарева, что хочешь узнать у Пиковой Дамы?

      – Я? – удивилась Ксения. Она была убеждена, что девчонки затеяли всю операцию только для того, чтобы как следует напугать ее, и ни о каких вопросах Пиковой Даме совершенно не задумывалась. Она поставила себе цель доказать Овце с Охотницей, что ничего не боится, и теперь оказалась застигнутой врасплох. – Разве вопросы надо произносить вслух? – осторожно спросила она.

      – Интересно, а как же она узнает, чего ты хочешь?

      – Ну… она же… дух… Узнает как-нибудь…

      – Не уверена… В лагере мы вслух спрашивали, а она нам отвечала.

      – Девчонки, а руки не появятся? – выдохнула Ира.

      – Какие еще руки? – Долли неприязненно посмотрела на Сыромятникову, постоянно задававшую дурацкие вопросы, на которые все время приходилось отвечать.

      – Вы говорили, буквы будут появляться… Я вот все думаю – как? Рук каких-нибудь кровавых, как в той истории, что девчонки рассказывали, не будет? – продолжала терроризировать Долли дрожащая всем телом Сыромятникова.

      – При чем тут руки?! – вышла из себя Брошенкова. – Неужели ты не понимаешь, бестолковая твоя голова, что это совершенно разные истории. У Пушкина никаких кровавых рук не было! Это я точно помню. Пистолет, кажется, был… Но Германн вроде бы так и не выстрелил, а, Золотарева? Ты же у нас знаток?

      – Не выстрелил, – подтвердила Ксения. – Графиня от страха и старости умерла.

      – Вот видишь! – подбодрила трясущуюся Ирку Долли. – А кроме того, что всякие там руки отсутствуют в литературном первоисточнике, ты еще собственноручно