Если влюбишься – молчи!. Светлана Лубенец

к ней немедленно, но у нас уже совершенно не остается времени.

      Сердитая мама довольно громко хлопнула дверью комнаты, а Оксана перевела дух. Она все-таки получила отсрочку. Мизерную, ничтожную, но все же отсрочку. Она посмотрела на себя в зеркало. Лицо было зеленоватого оттенка. Мама наверняка отнесла появление данного колера на щеках дочери на счет своего строгого тона. На самом же деле… Оксана решила не додумывать эту ужасную мысль до конца. Она закрутила свои тяжелые густые волосы в узел на затылке, слегка тронула губы перламутровым блеском и вышла в коридор к ожидающим ее родителям.

      – Почему ты не надела новый бордовый костюм с розовой блузкой? – все так же сердито спросила мама. – Куда его еще носить, если не на такие приемы!

      Оксана виновато одернула свой любимый желтоватый джемперок из ангорской пряжи, а папа, приобняв ее за плечи, весело пропел:

      – Во всех ты, душечка, нарядах хороша! – и потащил своих женщин к выходу.

      В просторной четырехкомнатной квартире Маркеловых было много народу. Некоторых Оксана знала, потому что они дружили и с ее родителями тоже, других видела впервые. Эти другие почему-то сразу не понравились девушке и рассердили ее, будто именно они были виноваты в ее неприятностях.

      – Ируська! – по своей привычке совершенно оглушительно гаркнул дядя Коля. – Ксана пришла! Забирай!

      Из дальней комнаты выплыла Ирина, натуральным образом разряженная в пух и перья. По вороту и рукавам ее узенькой ярко-малиновой кофточки трепыхались нежные перышки. Концы витого пояска, несколько раз обернутого вокруг талии, украшали перья покрупнее. Пол подметали широченные шелковые снежно-белые брюки с серебристой искрой.

      – Пойдем, – как всегда, недоброжелательно и свысока пригласила она за собой Оксану.

      В Ирининой комнате у большого французского окна, сделанного по специальному заказу дяди Коли, стояли две необычные многоэтажные стойки. На этажах одной из них на ярких подносиках расположились необыкновенной красоты бутерброды, салаты в аппетитных корзиночках из теста, всевозможные деликатесные нарезки, экзотические овощи, фрукты, пирожные и конфеты. Этажи другой стойки были уставлены высокими стаканами, фужерами, креманками, наполненными разноцветными напитками, муссами, желе и уже слегка подтаявшим мороженым.

      Ирина церемонно представила Оксану своим гостям: двум девушкам и трем молодым людям. Когда один из парней повернул к ним лицо от стойки с бутербродами, Оксана вздрогнула. Ей улыбался, что-то жуя при этом, Леня Пивоваров.

      – Привет! Бутербродик хочешь? Там, – он показал рукой на стойку, – этого добра видимо-невидимо! И главное, не сразу и разберешь, что за продукт: все чем-то посыпано, украшено, намазано… Вот гляди, – он показал ей тонкий кусочек белого хлеба с непонятным коричневатым в пеструю крапинку покрытием, – я думал, это мясо, а оказалась рыба, представляешь!

      – Ну, хоть вкусно? – решила поддержать разговор Оксана, а сердце ее при этом быстро-быстро билось в груди. Здорово, что она все-таки согласилась прийти