Поэт и Русалка. Александр Бушков

с камердинером. Местная полиция всецело в моем распоряжении, но мы не вправе привлекать к себе внимание какими бы то ни было шумными выходками. Никто здесь не знает, чем мы занимаемся… В конце-то концов, о нас с вами не знают даже наши монархи… или в ваших державах, господа, обстоит иначе?

      – Наш император ни о чем не подозревает.

      – И наш король тоже, – добавил барон.

      – И это, по моему разумению, совершенно правильно, господа, – сказал граф. – Задача тайной полиции в том и состоит, чтобы ограждать монарха от всевозможных неприятных событий… и известий. А что может быть неприятнее для монарха, нежели известие о том, что в его державе существует, выразимся так, нечто, с которым его величество не в состоянии ничего поделать? Оборотень, скажем… или статуи, способные убивать?

      – Тут есть оборотная сторона, как у всякой медали, – сказал Пушкин, нахмурясь. – Мы никому не можем ничего объяснить, не имеем права ничего рассказать…

      – Ну разумеется, – сказал граф с мимолетной грустной улыбкой. – Нас словно бы вообще не существует, господа. Нас нет. Мы – не более чем тени. Но всякий прекрасно знал, на что идет… Пойдемте? Вы совершенно правы, барон, касаемо того, что именуется разведкой боем. Упускать этого субъекта нельзя… Но, умоляю вас, не забывайте, что он в любой момент может кликнуть полицию и обвинить нас черте в чем, а нам придется оправдываться…

      – Не учите, – сердито сказал барон. – Того же оборотня взять, сколько я потом натерпелся… Нашелся один болван в чине главного королевского лесничего, вздумал меня привлечь к ответственности – решил, что я браконьерничать явился в те леса… Ну что я ему мог сказать? Дурачком прикидывался, молол всякую чепуху, а у самого из-под кровати два штуцера торчало. Ну, ему ж не объяснишь, что они на оборотня были снаряжены серебряной картечью…

      – Тем лучше, – сказал граф. – Коли уж вы не новичок, должны понимать некоторые тонкости ремесла…

      – Ну ясно, – сказал барон. – Хоть шкуру с поганца дери, лишь бы за дверь ни писка не вырвалось… Граф тонко усмехнулся:

      – Алоизиус, друг мой, вы употребляете несколько вульгарные обороты, но мысль, в общем, верна… Клинком у горла и ласковым словом можно добиться гораздо большего, чем просто ласковым словом. Мир наш несовершенен, и приходится это учитывать в нашем неблагодарном ремесле… Предлагаю простой способ, друзья мои. Вы с Александром будете злыми – станете угрожать, грубить, вообще вести себя как законченные подлецы. Я же буду с укором во взоре вас урезонивать и напирать на мирные способы решения споров. Иногда это действует. Что вы вздыхаете, Алоизиус? Вам что-то не нравится в моем плане?

      – Да нет, план как план, – сказал барон. – Вполне одобряю. Мне просто этот чертов мост надоел, когда он кончится? – Он покосился на очередную статую, мимо которой они проходили. – Истуканов понатыкали… Гром и кровь, да тут целая миля будет!

      – Немного меньше, – сказал граф. – Если считать