Рабыня снов. Николай Викторович Игнатков

на легко, так просто флиртовала,

      Себя саму, считая за неё.

      И гончих псов погонями играя,

      Смотря вперёд, а кто там на коне.

      И уносясь от края, и до края,

      В шампанском искупавшись и вине.

      Ночами дни, заветренная сырость,

      И поцелуй весеннего дождя.

      Отдав себя случайности на милость,

      Осталась там, откуда уходя,

      Сожгла мосты, захлопнула страницы,

      И строчки пробиваясь сквозь метель.

      Нет журавля, и нет её синицы,

      И для нее самой закрыла дверь.

      Срываясь с якорей

      Срываясь с якорей, несётся жизнь,

      И волны захлестнули… Поднимая,

      Одних на трон… Другим – остановись,

      И посмотри в ту оболочку края.

      Там будущего больше не видать,

      Одни дворцы влачат свою убогость.

      Где чистота, что нам была как мать,

      И почему не им такая строгость.

      Немилостью прольётся дряхлый свет,

      В каких-то пятнах вычурно богатых.

      И на стекле царапая ответ,

      Ведь дело в чем? В недостающих хатах…

      Дворцам одним не выжить, не прожить,

      Их разбросать во времени, в пространстве.

      Дворцы ведь могут руки наложить,

      В наживе той как в беспробудном пьянстве.

      Подсели на богатство – вот беда.

      Как им спастись, когда такие ломки?

      А та беда не ходит ведь одна,

      И не найдет той нужной остановки.

      Законами одних прижав к ногтю

      Законами одних прижав к ногтю,

      Себя, уберегая от последствий.

      Конструкция повисла на краю,

      Где суд один и не проводят следствий.

      Листок упал

      Закроет день последнюю страницу,

      Листок упал… Настенный календарь,

      Издалека, похожий на бойницу,

      И без того неведомая даль.

      Стучат лучи, свет пролезает в щели,

      Рассвет в окне или уже закат.

      Мы далеко остановясь от цели,

      Не думаем о будущем стократ.

      Неверие, так разрушает разум,

      Сознание в туманной пелене.

      Сказать бы всем одновременно, разом,

      Но мы идём дорогой как во сне.

      У правды закрыты ставни

      У правды закрыты ставни,

      На дверь навесной замок.

      Скрывают – решайте сами,

      Догадками занемог?

      И слухи шепнул на ушко,

      А тот по секрету всем.

      И выстрелом грянет пушка,

      Запутает всех совсем.

      Молва закудахчет хором,

      За ней петушиный крик.

      И вот она приговором,

      Звериный покажет рык.

      Безверием он гоним

      Любовь не черпал он ложкой,

      Гранёным стаканом пил.

      Но жизнь проскользнула кошкой,

      А он ведь и не бил.

      И память, скрывая лица,

      И было все то, не с ним.

      Пришлось самому напиться…

      Безверием он гоним.

      Табуном лошадей

      Если можно молчать,

      Так зачем говорить.

      Если правду скрывать,

      С какой совестью жить?

      Донести до людей,

      А им нужно того?

      Табуном лошадей,

      Истоптали его.

      Жизнью брошенный день

      Фронт за фронтом идём,

      Побеждая себя.

      И теряя, найдем,

      И окажется зря.

      Полуночные сны,

      Захватив горизонт.

      Мы уже не они,

      И победа не фронт.

      Ясность скрытая там,

      Недоступная явь.

      И ползет по кустам,

      Вислоухая марь.

      Обгоняя рассвет,

      Кавалерией сна.

      И сжигающий свет,

      Поглотила весна.

      И впитала в себя,

      Влагу русской земли.

      И кляня, и любя,

      И слова уползли.

      По