Генерал Крузо. Дмитрий Суслин

в себя не приходил, но сердце к великому счастью и облегчению Краснобаева, билось исправно. Тук-тук, тук-тук, бамс! Тук-тук, тук-тук, бамс! Нормальное генеральское сердце.

      – Надо достать воды, – пробормотал Иван Иванович.

      Прислушался он к звукам, которые витали вокруг него, и очень скоро разобрал среди щебета птиц, шелеста травы и листьев, криков обезьян и плеска океанских волн журчание ручья.

      – Это то что нужно!

      И пошел по направлению журчащего звука и вышел на берег ручья, который весело стекал вниз к морю.

      Любой бы другой кинулся бы к воде, приник бы к ней губами и стал бы жадно пить, и пил бы до тех пор, пока не напился. Любой бы другой, но только не Иван Иванович. Он и не думал о себе, а только о своем командире, генерале Бочкине, который лежал на голом песке, на совершенно неизвестной и неизученной земле и умирал от жажды. Краснобаев в первую очередь наполнил свою пилотскую фуражку водой, побежал к генералу и вылил ему всю эту воду на голову.

      – Ох! – застонал Бочкин. – Что со мной? Ох, Настена, и какой дивный сон я видел, – сказал Бочкин и открыл глаза, только вместо своей горячо любимой жены Настены, увидел Краснобаева. – Так это был не сон?

      – Нет, товарищ генерал, не сон. Все наяву. Вы в обморок упали, от перегрева, так сказать.

      – В обморок? От перегрева? Да ты, что, Краснобаев, очумел? Такие вещи про командира говорить? Чтобы я, боевой генерал, летчик, ас и в обморок упал, да еще и от перегрева? Да мне даже сам Юрий Гагарин руку пожал, когда в наш детский сад приходил, а ты меня так унизил. А ну-ка забирай свои слова обратно! Это приказ.

      Краснобаев тут же вытянулся по стойке смирно:

      – Есть, товарищ генерал. Вы в обморок не падали, просто задумались по поводу нашего затруднительного положения.

      – Вот это другое дело, – смягчился Бочкин.

      Он с трудом поднялся на ноги.

      – Где ты воду взял?

      – Да тут ручей рядом течет. Всего три десятка шагов.

      – И что по дороге на тебя никто не напал, не пытался схватить в плен?

      – Никто, товарищ генерал.

      – А может, пока я думал, ты уже успел на сторону врага переметнуться? – Генерал погрозил пальцем. – Смотри у меня, Краснобаев.

      – Да вы что? – возмутился Иван Иванович. От гнева он покраснел и даже сжал кулаки.

      Бочкин посмотрел на него, вгляделся в чистые и честные глаза Краснобаева и улыбнулся:

      – Верю. Тебе верю. Да и не может никто из моих орлов и соколов меня предать.

      Краснобаев улыбнулся:

      – Да лучше смерть, чем предательство, товарищ генерал.

      Так за разговором дошли они до ручья, напились, умылись и даже рубашки постирали. Вернее Краснобаев один стирал, а Бочкин сидел под кустом на бережку и думал. Так крепко думал, что даже не заметил, как к нему со спины подполз крокодил и разинул свою огромную зубастую пасть. Тут бы и конец пришел доблестному генералу российской авиации, если бы не Краснобаев.

      Иван Иванович как раз генеральскую рубашку стирал и обернулся, чтобы спросить, надраить ли песочком звездочки