.

пять букв – крупное музыкальное произведение, вторые пять букв – переносная радиостанция, а все вместе будущий роман Рахлина из восьми букв.

      – Лысик, не морочь мне голову, у меня через пять минут запись.

      – Ну хорошо, хорошо, – заторопился он. – Я тебе не мешаю. Я тебе только скажу, первая часть – опера…

      – Лысик, – завопила Кукуша, – иди ты в жопу со своей оперой. – К указанному адресу Кукуша добавила несколько заковыристых выражений.

      Она всегда так высказывалась, и Ефиму это нравилось, хотя сам он подобных слов избегал.

      Он положил трубку и посмотрел на часы. Было четверть десятого, и Баранов, если вчера не перепил, может, уже проснулся. Он позвонил Баранову.

      К телефону долго не подходили. Он намерился положить трубку, но тут в ней щелкнуло.

      – Але! – услышал он недовольный голос.

      – Привет, – сказал Ефим. – Я тебя не разбудил?

      – Конечно, разбудил, – сказал Баранов.

      – Ну, тогда извини, я тебе просто хотел загадать шараду.

      – Шараду?

      – Очень интересную. Первая половина слова из пяти букв – крупное музыкальное произведение, вторая половина из пяти букв – переносная радиостанция, а все вместе – хирургическое вмешательство из восьми букв.

      – Слушай, старик, я вчера в Доме литераторов слегка перебрал, но ты ведь не пил. Ты арифметику давно проходил? Пять и пять сколько будет?

      Улыбаясь в трубку, Ефим стал объяснять, что его шарада усложненная и состоит из двух частей, как бы налезающих друг на друга.

      – Понимаешь, первая часть – опера, вторая часть – рация, последний слог первого слова является первым слогом второго слова, а все вместе – мой новый роман.

      – Ты опять пишешь новый роман? – удивился Баранов.

      – Пишу, – самодовольно признался Ефим.

      – Молодец! – похвалил Баранов, громко зевая. – Работаешь без простоев. Пишешь быстрее, чем я читаю.

      – Кстати, – напомнил Ефим, – ты «Лавину» прочитал?

      – «Лавину»? – переспросил Баранов. – Что еще за «Лавина»?

      – Мой роман. Который я тебе подарил на прошлой неделе.

      – А, ну да, – сказал Баранов. – Помню. А зачем ты спрашиваешь?

      – Ну, просто мне интересно знать твое мнение.

      – Ты же знаешь, мнение мое крайне отрицательное.

      – А ты прочел?

      – Конечно, нет.

      – Как же ты можешь судить?

      – Старик, если мне дают кусок тухлого мяса, мне достаточно его укусить, но необязательно дожевывать до конца.

      Разговор в таком духе они вели не первый раз, и сейчас, как всегда, Ефим обиделся и стал кричать на Баранова, что он хам, ничего не понимает в литературе и не знает, сколько у него, Ефима, читателей и сколько ему приходит писем. Кстати, только вчера пришло письмо от одной женщины, которая написала, что они «Лавину» читали всей семьей, а она даже плакала.

      – Вот слушай, что она пишет. – Ефим придвинул к себе письмо, которое лежало