Первые товарищи. Лидия Чарская

Принц и с шумом захлопнул учебник. – Теперь давай учить французский язык. Ты увидишь, как это легко!

      Но с французским языком оказалось куда сложнее. Сережа с трудом запомнил слова, заданные на завтрашний день Пушкой, причем многие из них перепутались в его голове. Принц не оставлял Сережу в покое, пока тот не ответил ему всего урока наизусть.

      В восемь часов мальчикам дали по большой кружке чая с молоком и по сладкой булке и отвели их в спальню.

      В спальне было двенадцать кроватей с ночным столиком у каждой, куда пансионеры на ночь могли убирать одежду. У одной стены было несколько умывальников, у другой – шкаф с запасной одеждой. Посредине спальни висела большая лампа под зеленым абажуром. В правом углу стоял киот[6] с образа́м и, у которого теплилась лампада и ночью освещала спальню своим слабым светом. На левой стене висел портрет Пушки в черном платье с розой в волосах.

      Большая спальня с двенадцатью кроватями показалась Сереже пустой и неуютной. Он с грустью вспомнил свою маленькую комнатку с крошечной постелькой, застланной голубым шелковым одеялом, сшитым милыми руками самой мамы.

      Постель Сережи была крайней. Зато его соседом оказался Мартик Миллер – кроткий болезненный мальчик, общий любимец всего класса.

      – Ну, раздевайся, не зевай! – окликнул Принц замечтавшегося было Сережу.

      Сам он уже успел сбросить свою щегольскую курточку, расчесал белокурые волосы и пришел помочь Сереже. Сережа тоже стал стягивать с себя одежду и вдруг вспомнил, что у него в левом кармане лежит подарок Адочки – однорукая Стеша. «Еще, пожалуй, кто-нибудь увидит, и тогда меня мальчики засмеют, задразнят», – подумал Сережа и, осторожно вытащив куклу из кармана, положил ее в постель и прикрыл одеялом.

      – Что это у тебя? – спросил Принц и, сунув руку под одеяло, вытащил оттуда Стешу.

      – Оставь, оставь! Спрячь скорее, а то увидят! – испуганно залепетал Сережа и постарался вырвать Стешу из рук Принца.

      Мальчику всё казалось, что его новый товарищ сейчас рассмеется ему в лицо, не поняв, в чем дело. И чтобы не заслужить насмешки Принца, он торопливо стал рассказывать, как Адочка подарила ему свою любимицу куклу, и какая она добрая маленькая девочка, и как они вместе с ней дружно играли и росли.

      Принц выслушал Сережу и ни разу не улыбнулся. Напротив, на его лицо набежала какая-то тень, и оно вдруг стало печальным.

      – Счастливый ты, Сережа! – сказал он грустно. – У тебя есть и мама, и сестрица, и няня, и Арапка. А у меня никого нет, кроме приемного отца, которого я почти никогда не вижу, и гувернера Рено, который заставляет меня постоянно говорить по-французски и ставит на колени в угол, если я провинюсь.

      Сереже стало искренне жаль бедного Принца. Несмотря на бархатные костюмчики и нарядное белье с кружевами, он был беднее всех мальчиков из их класса. У каждого из них был или любящий папа, или добрая, ласковая мама, или братья и сестрицы. У Принца же никого не было.

      Сережа крепко обнял нового друга:

      – Знаешь, Принц, я тебя очень полюбил. Ты такой хороший! Хочешь, будем братьями? Пойдем к нам в субботу –

6

Кио́т – шкафчик или полка для икон.