Скифы пируют на закате. Михаил Ахманов

чего бы нас – да к ногтю? Платим кому положено, в политику не лезем, компромат на генералов и президента не собираем, бандитов не трогаем. Сам подумай, кому мы нужны со своими зелеными человечками да байками о йети?

      – Значит, никаких неприятных звонков, ни угроз, ни писем, ни предупреждений?

      – Нет. Ни сном, ни духом, Петр Ильич!

      Похоже, говорит правду, отметил куратор. Не звонили и не писали, это точно, не станет Догал врать… И резона втихую избавиться от Синельникова у него нет. Три года Синельников помогал, чем мог, а в дела агентства не мешался… не лез, так сказать, в конторские книги…

      Догал вновь заговорил, и теперь лицо его, плававшее на крохотном экранчике, казалось встревоженным.

      – Слушай, Петр Ильич, говори, что случилось, или кончай морочить голову. Меня работа ждет.

      – Подождет. Можешь вообще ее спустить в унитаз и заняться новой статейкой. Весьма, весьма любопытной! Сенсация, можно сказать. Материал я тебе предоставлю.

      – Это о чем же?

      – О нападении команды двеллеров на журналиста Синельникова, спецкора агентства «Пентаграмма».

      Брови у Догала полезли вверх.

      – Ты серьезно?

      – Вполне.

      – Не пил?

      – Ни капли.

      – Не разыгрываешь?

      – Какие уж тут розыгрыши! – Куратор, скривившись, потер плечо.

      – Ну и дела!.. – Веки его собеседника опустились, словно Догал хотел скрыть лихорадочный блеск зрачков. – И когда же это произошло?

      – Часа полтора назад, рядом с моим подъездом. Трое пришельцев с бластерами и оловянными пуговицами вместо глаз. Не то живые, не то роботы, Бог их знает… Поверишь ли, едва отбился…

      На губах Догала заиграла ироническая улыбка.

      – Смеешься, Петр Ильич! Ну-ка говори, что тут правда, а что сказка с намеками?

      – То, что отбился, – правда. Одного покалечил… здорово покалечил, Марк, почти до смерти, но он молчал, только ребра трещали. И правда то, что было их трое. Оч-чень странные типы… Без бластеров, разумеется, зато с разрядниками… или с чем-то похожим на разрядники… Только у наших милицейских короткие палки с набалдашником, а у этих зомби были хлысты… или стеки, дьявол их разберет!

      Внезапно черты Догала на экране дрогнули и расплылись, лицо вытянулось вширь, превратившись в белую полоску, которая тут же свернулась в крохотное яркое пятнышко и исчезла. Куратор прикусил губу; в самый последний момент ему почудилось, что в глазах партнера мелькнул ужас. Неприкрытый ужас, превративший его усатую пухлощекую физиономию в маску приговоренного к смерти, узревшего топор палача. Впрочем, это могло оказаться лишь иллюзией.

      – Извини, Петр Ильич… – Голос Догала тоже звучал странно, словно бы он никак не мог отдышаться. – Мой «ви-ти» что-то забарахлил… Так что ты говоришь? Зомби с хлыстами? А почему, собственно, зомби?

      – Сказано тебе, глаза оловянные, – буркнул куратор. – А так бандиты как бандиты. И рожи бандитские, и замашки… Говорили, что, мол, пишем много. Не догадываешься, к какой из