Скифы пируют на закате. Михаил Ахманов

травмы, ссадины и синяки, любые телесные повреждения, полученные Т а м? Разве они мираж, фантом, иллюзия? Раны болят и ноют, они мучительны и столь же опасны, как если бы их нанесли на Земле… Плоть человеческая, в отличие от мертвого металла, от дерева или ткани, сохраняет знаки иного мира – быть может, потому, что сотворен он разумом? Воображением? Ментальной силой? Но, что бы и каким бы способом ни создавало этот мир, можно ли считать его иллюзией? Бывает, что кровь, пролитую в подобном сновидении, удается остановить лишь на Земле…

      Так утверждал Сарагоса. Возвращаясь, путник приносит с собой не только безобидные сувениры вроде фотографий, перышек и монеток, говорил он, тыча пальцем в разбитые кулаки Кирилла. Ссадины, царапины – пустяк, но если клиент подвергся нападению хищника?.. Если стал жертвой стихийного бедствия, бури, наводнения или пожара?.. Если получил стрелу под лопатку или пулю в живот?.. Если ему переломали руку или – упаси Боже! – свернули шею?.. Если его прикончили одним из сотен способов, изобретенных иномирянами и практикуемых, как правило, на подозрительных чужаках?

      Допустить такое было нельзя. И потому, если даже клиент выбирал идиллический отдых на каком-нибудь безлюдном атолле в теплых морях или желал посетить уже проверенную и безопасную реальность, ему придавался проводник-инструктор, персональный ангел-хранитель, отвечавший за подопечного головой. Как правило, любая подобная экспедиция в чужой мир занимала от нескольких дней до месяца, и Доктор умел программировать момент возврата с исключительной точностью, практически до минуты; если все шло гладко, клиенту не мешали наслаждаться плодами собственного воображения весь оплаченный срок. Предусматривались, однако, и аварийные ситуации, когда лишь быстрое возвращение могло спасти его здоровье или жизнь. Тут все решал проводник; он мог попытаться ликвидировать опасность на месте либо произнести кодовую фразу и вернуться. Фирма «Спасение» обычно рекомендовала второй путь; ей были не нужны трупы и увечные клиенты.

      Этим предупреждением Сарагоса и завершил инструктаж или, вернее, ту его часть, которая попахивала не то мистикой, не то фантастикой. Затем он перешел к вещам более прозаическим, сообщив, что зовут его Пал Нилыч, что фамилия его – Ивахнов, а прозвище себе он взял, как и остальные инструкторы, по самому звучному слову из персональной кодовой фразы: «Над Сарагосой ясное небо». Проводников же, лихих парней с воображением, крепкими нервами и тяжелыми кулаками, в настоящий момент насчитывалось трое, и Кирилл должен был стать четвертым; Скиф замыкал список, в который, кроме шефа, уже входили Сентябрь, Сингапур и Самурай. Ожидалось и новое пополнение. Фирме «Сэйф Сэйв» были нужны люди, и, как понял Кирилл, шеф разыскивал подходящих кандидатов уже не первый день.

      Заверив, что новобранцу предстоит познакомиться с коллегами в самом ближайшем будущем, Пал Нилыч принялся заносить сведения о нем в компьютер. Делал он это не спеша, басовито хмыкая и осторожно прикасаясь к клавишам толстыми